Это предложение вновь вогнало юношу в краску, и он пробурчал:
— Щетина пока не растет. Мне же пятнадцать… вроде бы. Просто длинный, вот и все.
Я мог бы посочувствовать пареньку — в первую очередь из-за этого «вроде бы», означающего, что юный преступник, подобно многим сиротам, не знает, когда родился. Но также я одновременно заметил две вещи. Голос неизвестного поначалу высоко взвился, а к концу фразы понизился, как бывает у мальчишек в тот трудный период взросления, когда у них ломается голос. И все-таки мне показалось, что он звучит неестественно — слишком уж правильно и рассчитанно.
Второе обстоятельство открылось при ближайшем рассмотрении гостя: он оказался не просто миловидным, а красивым. То же самое посторонние могли бы сказать обо мне в таком возрасте, но моя красота была определенно мужской, а у юного вора — несомненно женственной. И дело было не только в нежных щеках, губах— нижняя губа больше верхней и аккуратном носике, и невероятных янтарных глазах — этим сходство с девочкой не исчерпывалось. Слишком плавные очертания подбородка, чересчур тонкая шейка, даже осанка беспощадно выдавали правду, по крайней мере на взгляд человека, знающего толк в женщинах, такого как я.
И все-таки я не спешил с выводами— пока, тем более что его собственная мачеха когда-то прибегла к той же уловке, благодаря чему и познакомилась с его отцом.
Я понимал, что он мог и ошибиться. Такой шанс существовал — ничтожный, но все же шанс. Правда, насчет женщин я редко ошибался.
Но выдавать гостью было незачем. По какой бы причине она ни скрывала свой пол, это ее дело. От природы я был любопытен, но давно усвоил, что терпение приносит самые щедрые плоды. И потом, от незнакомки мне требовалось лишь одно: ее ловкость.
— Как тебя зовут, малый? — спросил я.
— Не ваше дело.
— Похоже, он еще не понял, как ему повезло, — вмешался Михаил.
— Расставили капкан, и…
— Да нет же, это твой шанс подзаработать, — поправил Михаил.
— Это ловушка! — твердо повторил вор. — Ничего мне от вас не нужно.
Я вскинул черную бровь.
— И тебе ничуть не любопытно?
— Нет, — непреклонно заявил вор.
— Скверно. Знаешь, чем хороши ловушки? Из них не выберешься, пока тебя не выпустят. Думаешь, мы тебя отпустим просто так?
.— Рехнулись, что ли? Решили, что я здесь один? Да если я не вернусь, как обещал, за мной придут!
— «Придут»? Кто?
Вор ответил мне гневным взглядом. Я лишь безразлично пожал плечами. Я и не сомневался, что гостья состоит в воровской шайке — той самой, которая упорно посылала в эту комнату разведчиков, рассчитывая рано или поздно ограбить неосторожных богачей, сунувшихся на чужую территорию. Но искать пропавшую сообщницу эти люди не станут. Им гораздо интереснее заполучить туго набитый кошелек, а спасатели из них никудышные. Самое большее, на что они способны, — сообразить, что очередная попытка провалилась, что воровку заметили, схватили и убили, и найти ей замену.
Значит, уйти отсюда следует как можно скорее. Поэтому я просто перешел к делу :
— Сядь, малый, и я объясню, что ты натворил.
— Ничего я не…
— Как бы не так! В эту дверь ты вошел по своей воле, никто тебя не заставлял.
— Ошибся дверью, — заюлил вор. — Вы что, никогда по ошибке не заходили в чужую комнату?
— Без сапог — ни разу, — сухо сообщил я.
Гость покраснел и выругался шепотом.
Я зевнул. Играть в кошки-мышки он любил, но не целую ночь напролет. А еще предстояла долгая поездка до загородного дома .
Подпустив в голос строгости, я приказал:
— Сядь, или я сам усажу тебя…
Договаривать не понадобилось: разоблаченная гостья буквально упала на стул. Очевидно, она смертельно боялась прикосновений. Усмехнувшись, я покинул свой пост у двери и встал перед воровкой.
К моему удивлению, Михаил решил вмешаться и в кои-то веки проявил подобие здравого смысла:
— Почему бы нам просто не объяснить, в чем дело? Того, кто нам нужен, мы уже нашли. Лично я не хотел бы задерживаться в этом клоповнике ни единой лишней минуты.
— Правильно. Найди мне что-нибудь покрепче.
— Зачем?