*****
Буквально ворвавшись в комнату, я кинулась к стопке бумаг, лежащей на полке. Она была все еще запакована, так что пришлось разорвать крафтовую упаковку.
— Что ты делаешь? — Елена растерянно поправила розовую заколочку на голове, следя взглядом за тем, как я остервенело бегала из одного угла в другой. В поисках красок, карандашей, вспомогательных принадлежностей…
— Я придумала новую концепцию стенда с расписанием. Это будет бомба. А, главное, это возможно реализовать за сжатые сроки! — расчехлив свой любимый карандаш, я упала на пол, приступая к чертежу. Елена продолжала стоять в проходе, совершенно не понимая, что происходит. Желая подшутить, я повернулась к ней, вопросительно приподнимая одну бровь:
— Поможешь?
Будучи абсолютно готовой к отказу, тут же отвернулась к бумаге, с головой погружаясь в работу. Разбитое сердце выливалось красными розами на белый холст. Действуя быстро, бескомпромиссно, смело, я смело могла признать, что впервые чувствовала внутри такое сильное вдохновение, требующее немедленного высвобождения. Меня разрывало от энтузиазма, создать что-то новое, раскрыть свои умения в живописи по-новому.
Посему, пребываючи в каком-то странном литургическом сне, я испуганно дернулась, увидев присевшим рядом со мной еще одного человека. Елена держала в руках кисточку, умело раскрашивая наметки яркими красками.
Время летело незаметно, будто это не часы, а секунды. Краски испачкали весь пол, каждая свободная поверхность оказалась занята сохнущими рисунками. На удивление, Елена оказалась не менее одаренной, внесла множество своих коррективов. Именно благодаря ее умелой работе, сговорчивости и трудолюбию к рассвету мы закончили.
— Это невероятно! — воскликнула девушка, заваливаясь на постель без сил. — За это они должны дать тебе стипендию!
Сердце вырывалось из груди из-за растекающегося по телу адреналина. Мои руки нервно подрагивали от мысли, что впервые я создала что-то по-настоящему талантливое, масштабное, стоящее внимания.
— Нам… — вырвалось из трясущихся от возбуждения губ. — Нам стипендию!
Уже через час, когда последний рисунок высох, не без помощи одолженного у соседки фена, я бросилась в студенческую газету. Джена сидела за совершенно пустым столом, что-то сосредоточенно вырисовывая на маленьком листике.
— О, Бетти! Я тут как раз пишу заявление по собственному желанию… — когда ее взгляд коснулся стопки листиков, она моментально замолчала и оживилась. Робкая надежда скользнула по лицу, губы растянулись в улыбке. — Что это?
— Отныне каждая группа приурочена к определенному цветку, а само расписание написано золотым шрифтом. Он не отсвечивает, четко контрастирует и устойчив к воде. А, самое главное, мы можем повесит его уже прямо сейчас! — вывалив на стол рисунки, я на мгновение замерла, пытаясь понять по вытянувшейся физиономии афроамериканский, рада она или злиться.
— Знаешь, что, Бетти… — спутанно протянула та, проводя руками по волосам и оглядываясь. Я остолбенела, ожидая от нее выговора, но девушка радостно подпрыгнула, а после до треска костей сжала меня своей каменной хваткой. — Ты чудо! Чудо…
Уже к обеду главный холл украшало новое расписание. К концу дня оно стало главной новостью Ратгерского университета. На каждом углу осуждали меня, Елену, Джену. Буквально за пару часов около десяти парней решили внезапно пригласить меня на балл цветов.
— Твоей репутации это на пользу, — качнула головой Джена, глядя на то, как очередной парней ни с того, ни с сего принес мне ореховую шоколадку. — Слухи тут расходятся быстро…
Голова была на редкость ясная, в сон совершенно не клонило. Хотя вечером, когда я вышагивала по узкому каменному переходу между учебным корпусом и общежитием домой, было почти уже двое суток без сна. Три подаренные розочки от парня, работающего в студенческой газете приятно пахли, вызывали улыбку. Несколько местных девочек сфотографировались на фоне нового арт-объекта и это не могло не радовать.
Совершенно неожиданно, достаточно внезапно я прослыла славой местной художницы, а мистер Фицуильям лично пришел на занятие, чтобы выразить благодарность.
Эхом задался странный скрип, и я инстинктивно обернулась, заметив в начале перехода стоящего парня. Он разместился по середине, даже не думая двигаться. Лицо было скрыто в тени.
Нервно сглотнув слюну, ускорила шаг, но тут же едва не споткнулась. Еще один парень стоял на в конце перехода.
«Боже, — наконец-то с ужасом дошло до меня и ноги будто приросли к полу, — Они ведь намеренно перегородили мне путь!»