Любовь... И это слово не может обрисовать всю палитру чувств, которые он создал. Это слово еще не придумали, не прожили и не каждый с ним встретится. Есть вещи, силы и они настолько высоки, что у них нет определения, лишь порыв, серьезный порыв.
Как подсказать… показать свое отношение к ней? Как помочь понять? Может и не следует вовсе? Тогда как быть? Ждать?
Сегодня день обрел крылья и играл с кружевом осени, словно малыш. Солнце согревало позолоту листьев и старалось заглянуть сразу во все окна ветхого корпуса университета.
В буфете было тесно, но Арина Сибирякова успела занять два места за столиком у распахнутого окна. С улицы доносился гул: машины, голоса людей, мелодичное пение птиц — все перемешалось, точно горошины в стручке.
Аромат сентябрьской свежести переплетался с желанием новых незнакомых чудес. Чай остывал медленно и в облако пара проникали золотые нити отблесков солнца. Луна склонилась над чашкой и увидела отражение своих глаз. Впервые она подумала, что в её глазах спрятано что-то детское. Фрескова и не подозревает, насколько притягателен её взгляд.
— А я ему говорю: «Ты стараешься произвести на меня впечатление!». Представляешь, он мне отвечает: «Нет, не стараюсь, уже произвел». Самоуверенный упрямец! Каков а? — Арина смотрела на свое пирожное, и ее рот растягивался в улыбке от воспоминаний о своем парне.
Луна не ответила. Она разглядывала березовые листья, которые словно подглядывали за жующими студентами через окно буфета. Листья следовали за ветром и плавно подрагивали.
— О чем задумалась? — Фрескова вздрогнула. Рустик подсел к ним за столик и влепился янтарными глазами в Луну.
— Ствол березы напоминает клавиши, — спокойно произнесла Луна. В ее ответе оказалось столько достоинства, что парень опустил глаза и стал водить носом ботинка по полу.
— А еще о чем? — его лицо вернулось вновь.
— Подружка продала свой инструмент, но предложила мне в свободное время ходить в её колледж, чтобы играть.
— А ты? — Рустик улыбнулся.
— А я не могу отыскать свободное время, — ответила Луна.
— Но когда ее инструмент был не продан, ты находила время, чтобы поиграть на нем? — спросила Арина, откусывая слишком большой кусок лепешки. Пирожным Сибирякова не наелась и купила пару лепешек с сыром. Обычно Арина бережет желудок и не ест сухомятку. Луна посмотрела на голодную однокурсницу и улыбнулась. — Ты права. Надо подумать, когда я смогу выбраться в колледж Искусств.
— Подруга красивая? — специально спросил Рустик.
— Очень! — произнесла Фрескова. — Только у нее есть молодой человек — иностранец. Ни разу его не видела, но судя по ее словам…
— О, кстати! В рамках нашего факультета на четвертом курсе с этого года тоже учится один иностранный фрукт, — Рустик пододвинул к столу стул, и рама окна со звоном стукнулась о другую раму.
— Правда? — Арина даже забыла про лепешку.
— Откуда? — поинтересовалась Луна, неожиданно вспоминая парня, с которым столкнулась в коридоре биофака.
— Вроде из... Испании, — ответил Рустик, откусывая маленький кусочек булки-посыпушки.
— По-русски говорит? — спросила Арина.
— Ну, наверно, если приехал учиться в Россию.
Из сумки раздался звонок мобильного. Фрескова резко вскочила, достала телефон и вышла в холл химфака.
— Не спишь? — срывающийся голос Лепетова ворвался в ее жизнь, точно нежданный гром. Вдруг ей вспомнилось, как она бежала в грозу.
— Уже полдень, — спокойно сказала она, стараясь не замечать стук своего сердца.
— Как дела? — бросил он в Луну обычный вопрос, точно снежок.
— В универе, — ей хотелось снизить скорость всех его выстреливающих вопросов, чтобы она могла записать в памяти его голос и слова, которые он никогда не скажет.
— А я пирожки пеку! — воскликнул он.
— Забил на учебу? — спросила Фрескова, улыбнувшись Аринке и Рустику, когда те вышли из буфета.
— Болею. Вчера весь день спал, а сегодня вроде живой. Особенно сейчас! — засмеялся он и его голос в трубке заколыхался.
— Представляю, ты печешь пирожки, а я прохожу мимо твоего дома. Угостишь пирожком?
— Я выхожу, а ты рядом, — его голос стал тише и мягче. — Ты не спросила с чем пирожки… — Сказал он почти шепотом. — Но это неважно… Важно совсем другое.
Луна молчала и впитывала в себя его слова. После длительной паузы он вновь возник в мобильном:
— Почему мы никогда не играли с тобой в бадминтон?
После его вопроса связь резко оборвалась ― Луна отключила телефон.