Подведенные серебряным карандашом глаза Маши горели восхищением от самой себя. Чтобы убедиться в собственной неотразимости, Машка достала пудреницу и демонстративно провела по лицу напудренной подушечкой. Она пристально рассматривала в своем миловидном лице каждую черточку и только собралась захлопнуть пудреницу, как увидела в нем Свету, склонившуюся над конспектом. Глаза Маши расширились от неожиданности. Она выронила пудреницу. Круглая коробочка полетела на пол и долго крутилась, прежде чем верхняя крышечка отлетела. Зеркало разбилось, а пуховка закрыла собой осколки. От увиденного Машка встрепенулась. Эта девчонка добралась до нее даже сюда! Только они стали видеться со Славкой чаще, как она теперь следит за ней. Машка метнула на Свету гневный взгляд, а правой рукой в порыве смяла тетрадку.
— Ты чего? — одна девчонка, видя это, собрала осколки зеркала Машки и сломанную пудреницу, затем вынесла в урну.
— Да так, — пожала плечами Маша, притворяясь, что совсем не заметила новенькую. Машка даже не сказала спасибо девушке за то, что она вынесла осколки. Ее волновала та особа, которая так унизила ее в трактире. Света и не смотрела на нее. Она была одета просто и стильно, как всегда. Воздушная блузка цвета шампанского подчеркивала ее карие глаза, а волосы тщательно уложены крупными буклями. Когда Света вдруг перед звонком вышла из класса, Маша увидела, что на ней коричневые брюки в тон и горчичные туфли на двухдюймовом каблуке. Машка поинтересовалась, что эта девушка здесь делает и, услышав ответ, поняла, что теперь ей придется бороться за Славку. Ничего, Машка справится. Она не даст себя в обиду! Теперь, когда Славка ее, она ни за что его не отдаст. Лиановы никогда не сдаются.
XI Темнеет
— Он пригласил меня на танцы, а я еще думаю. Надо к эстетике готовиться.
— Сходи! Он же тебе нравится.
— Ему ещё одна девушка нравится. Тоже блондинка, но глаза тёмные, — Катя закусила губу.
Он тебе об этом сам сказал? — Луна была удивлена, парни, словно инопланетяне — дико необъяснимы.
— Да нет, — Катя сильно нахмурилась. Сама вижу, что она ему нравится.
Они сидели на оранжевом диване и ждали, пока заварится чай. Новый компьютер — модное приобретение, работал, как часы. Интересное крепление его к столу выглядело по-европейски.
Луна часто гостила у Кати. Они могли разговаривать часами, а между делом готовиться к зачётам и экзаменам. Сейчас Кате нравился Вовка. Он учился в авиационном институте. Их связывал немецкий язык. О нём и на нём, они могли говорить бесконечно. Последней новостью было то, что она отдала Вовке своего Гёте на немецком.
— Он был мне так благодарен, словно я подарила ему книжный шкаф, набитый книгами.
— Может, он был рад больше тому, что именно ты преподнесла ему любимую книгу?
— Думаешь?
— Уверена в этом. Он искренне восхищается тобой.
— Думаешь? — Катя смотрела на Луну и не верила. Хмурой всегда казалось, что ее белые волосы — редкие, глаза — бледные, а очки совсем не идут. Она даже не знает, как умеет эффектно выглядеть.
— Катя, разве тобой нельзя НЕ восхищаться?! Отличный человек, замечательная подруга и умопомрачительная ЛИЧНОСТЬ!
Луна любила слово «Личность». Она считала, что это слово заслуживают немногие. Катя считала также. После слов Луны, она вспомнила улыбку Вовки и окончательно убедилась, что нравится ему, но поспешила поменять тему.
— А у тебя, что на личном? —
Катя замечала, что Луна часто задумывалась, и на её лбу, проступали несколько морщинок, но потом подруга вновь улыбалась, и свет озарял её лицо. Вот и сейчас Фрескова не сразу ответила. Ее молчание привлекало чем-то таинственным, но Хмурой эти паузы не нравились. Катя немного испугалась, что у Фресковой жизнь сложится лучше и ярче.
— Моё личное это, как сундук со звёздами. Диковинный, смешной сундук, ключи от которого передо мной появятся не скоро. И я люблю этот сундук. Люблю, потому что знаю, ― в нём лежат мои звёзды.