Переехали к Большому Магазину. Вещи помогали нести друзья, а в подземном переходе парень играл на флейте. До сих пор помню эти потусторонние звуки ночного перехода — новой призрачной жизни.
Хозяйкой была женщина, которая любила выпить. Она пила, пела песни, а мы готовились к сессии на ледяной кухне, замотанные в шали. Она не разрешала нам готовиться к учебе в комнате, где сама. Так как комната была одна, то нам приходилось читать и писать на кухне, где почему-то было ужасно холодно.
Однажды я возвращалась с универа по подземному переходу, где меня окликнули цыганские дети. Они сидели там вместе с матерью и просили монет у прохожих. Я проигнорировала их требовательные возгласы, и, прибавив шаг, упала и скатилась по лестнице перехода. Ступеньки были замёрзшие, я сильно ударилась.
В итоге, не пропустила ни одну лекцию, но передвигалась с трудом. Очень помог врач в студенческой поликлинике. Какими-то мазями, старенький хирург буквально поставил меня на ноги.
Хозяйка, которая постоянно была навеселе, запретила нам разговаривать в единственной комнате после девяти вечера. Я в это время только приходила со второй смены высшей математики. На ледяной кухне разговаривать с подружкой было сложно и лёжа на полуразвалившемся диване с множеством синяков после травмы, мы придумали язык жестов.
На уровне окна светил фонарь, и на его фоне общаться руками было можно. Задорно сдерживая смех, мы выражали слова руками. Привыкнув до автоматизма, мы общались символами рук довольно скоро.
Как-то раз, вернувшись в воскресенье, мы поняли, что наша хозяйка совсем изменилась. Она была довольна агрессивна. Мы ушли к соседям. Они нам поведали, что она бывает такой странной. Нам было не по себе. Собрав свои вещи, мы унесли их частями к этим же соседям. Мороз сорок градусов сковывал пальцы, когда мы стояли в магазине и не знали, куда податься. Решили просто спрашивать рядом стоящих людей, и одна бабушка предложила взять нас к себе на время. Так мы перешли жить к другим людям.
Они с дедушкой жили по городским меркам рядом, через квартал. Вещи мы перенесли сами. Сплошные книги были тяжёлым грузом, но мы справились. Там нам выделили одну очень тёплую комнату. Казалось бы, все налаживается...
Дом стоял на окраине лесополосы. Город виднелся вдали, внизу через лес убаюкивала туман река. Позже мы слышали обрывки фраз, что в нашем районе творятся страшные вещи. Лучше в подробности не вдаваться. Мы боялись. Прошло несколько месяцев, как одним ранним утром часов в шесть, я увидела свою подружку бледной. Она мне поведала, что «за окном кто-то есть». С этого дня по насту каждое утро раздавались шаги. Дедушка нам не верил и говорил, что за нами «подглядывают наши мальчики», которых он выдумал. Но однажды подруге удалось заметить больного человека. Он, видимо, прибегал из леса и подглядывал в наши окна, на которые дедушка не разрешал вешать занавески. Там даже карниза не было. Странно — первый этаж. Я все равно прибила гвоздики и прикрепила простыню, объяснив это тем, что простыня — не занавески. К весне подружка выбила себе общагу, а я осталась в этой квартире около леса.
Был май, когда я переехала к той, от которой почти сразу же ушла — ее племянница решила поселиться там. Но это уже было неважно. Я сдала экзамены и уезжала на лето. А там вдруг Лианова предложила поселиться у нее. Мои муки с квартирами, наконец, подходили к концу. Что ещё может быть лучше? Правда, иногда мне снится, что все вернулось на прежние места — мне некуда идти и я в полной растерянности. Луна взглянула в окно и задумалась. Элла посмотрела на неё удивлённо и восторженно:
— Как ты всё это пережила?
— Как все. Каждому выпадает пережить что-то своё. Справилась с трудностями и ладно. Ну вот, я и приехала. — Луна легко вышла из автобуса и помахала Элле.
Элла улыбнулась из снежного окна и, похоже, чихнула. Луна рассмеялась и направилась в сторону дома Лиановых. Лес вдали выглядел сказочным и танцующим. Да, да, именно танцующим — из-за веток, они двигались в такт нежному ветру.
Свежий воздух улицы окутывал своей чистотой. Свет светофора словно танцевал и отбрасывал разноцветные тени. Мир был знакомым и любимым, словно пламя свечи или мечта, у которой есть возможность отрастить свои дивные крылья.
XIV Луанна
Ночь окутала город встревоженным бархатным пологом, на котором то и дело загорались и гасли звезды. Машины летали по дорогам в бликах светофоров и вечерних фонарей. Дом Лиановых, точно замер в отблесках фонарей на фоне темного леса. Небо, почти касалось крыши и от этого у Нади появилось неприятное ощущение в желудке.