— Что создает Ваш отец? — спросила девушка, бросая на Мирко быстрый, заинтересованный взгляд.
— В его руках рождается мир, — шепотом произнес он, и Луна почувствовала, что этот парень похож на своего отца.
Куратор зашла в аудиторию и сказала, что всем лучше уйти, так как здесь физика у студентов и вокруг свободных залов пока нет. Девчонки, переговариваясь, вышли.
Луна прошла к окну, чтобы забрать свои пакеты с вещами.
— Разрешите спросить Вас. Меня действительно кое-что интересует, — Мирко подошел и встал рядом. Он даже не взглянул на улицу, а то и дело вскидывал серые глаза на девушку. Она стояла, словно зачарованная — его голосом и необычным подбором слов.
— Что вам интересно? Вы не знаете меня. Зачем вы здесь? — Она исподлобья взглянула на Мирко, но встретила на его лице только простое дружеское участие.
— Как ваше имя? — спросил он и засмеялся.
— Луна, — ответила она.
— Как странно, — ответил он, и в аудиторию громко ввалилась толпа студентов с физмата.
Он забрал из рук девушки пакеты и нечаянно дотронулся до ее мизинца. Луна, сделала вид, что не заметила этого. Только мизинец, как будто горел.
Они вышли из аудитории и уважительно поздоровались с преподавателем, который шел навстречу. Мирко оказался выше Луны на голову и шел, то и дело, наклоняя свое лицо к ней.
— А почему вас так зовут? — весело поинтересовался он.
— Мое имя Анна. Но с детства меня дома называли Луной, так и повелось. Мне нравится.
— Можно, я…
— Что? — остановилась Луна у дверей на выходе из корпуса.
— Можно мне называть вас иначе?
Луна, молча, взглянула на него. Хорошо, что она сегодня влезла в этот красный пуховик — температура близится к нулю.
— Луанна. Можно, я буду называть вас так? — спросил он и в его глазах появились новые лучи.
— Не знаю, — пожала плечами Луна. — Называйте, как хотите.
— Может, я подвезу вас? Я на машине, — он непринужденно махнул рукой в сторону машины неизвестной марки.
— Благодарю вас, только мне… Лучше на маршрутке, — Луна потянулась, чтобы забрать свои вещи из его рук, но он не отдавал ей пакеты.
— Я провожу.
Какое-то время они шли молча. Затем, Луна, закусив губу, спросила:
— А почему у вас такое необычное имя?
— Папа назвал меня Мирославом, так как мама предоставила ему возможность, подобрать для меня имя. Он считает, что я могу прославить свой внутренний мир.
— Вас всегда называют Мирко?
— Не всегда. Здесь в России, меня часто называют Славой. Но для вас я могу быть кем угодно.
— Почему?
Она лукаво посмотрела на него, но тут подъехал белоснежный спринтер с нужным маршрутом, и она зашла внутрь, разглядывая лицо склонившегося Мирко. Парень поставил пакеты ей в ноги и, аккуратно захлопнув дверь маршрутки, скрылся под снежным дождем.
Мимо нее пролетали остановки и среди мелодичных звуков радио, она закрыла глаза. Его лицо все не исчезало: сильный волевой подбородок, упрямый нос и взгляд серых, проникающих в душу, глаз. Он даже не попытался перейти с ней на «ты». И это удивительно. Как приятно находиться с таким человеком — он все понимает, все видит. Точно он сотни дней готовился к встрече с ней. Да о чем она думает! Разве, может, такой человек думать о ней? Она же самая обычная, простая девчонка, которая верит во всякую чепуху, по словам Нади.
Но какая великолепная эта самая чепуха, которую она возвышает в своем понимании! Наверно, эта склонность всюду видеть сказки, делить мир на злых и добрых людей, взялась из детства. Откуда ей еще взяться?! Она годами зарывалась в книги, влюбляясь в магию слов и музыку сюжетов. Нет, он просто проявил галантность по отношению к девушке. Почему? Потому что она тащила пакеты, пела, знакомую ему песню и вела себя, точно романтичная дева, которая вдруг проснулась для сказки!
Такие существа, как он, до сих пор обитали только в ее мечтательном воображении! А тут, он взялся из какого-то другого мира, и несет ее пакеты, как само разумеющееся. Почему она не спросила его, что он забыл в этом городе? Такие духи, как он обитают в своих мирах и с простыми смертными не общаются.
Наверно, не следует рассказывать об этом событии Наде и Машке. Они все равно не поймут. У них странные ценности и наблюдения тоже далеки от её собственных. Ей лучше не придумывать другие мотивы для действий таинственного Мирослава. И следует поскорее забыть о его романтичном вторжении в ее судьбу.
С некоторых пор, она представляет себе судьбу, словно тропинку. Ее тропинка ведёт по лесу. Она так и видит себя, идущей по ней, в платье, цвета шампанского. В другой руке она несет лукошко, полное брусники и эти красные ягодки смотрятся на фоне ее платья, как нечто эксклюзивное и нежное одновременно. В другой ее руке стопа книг. Она прижимает книги к себе и чувствует океан непрочитанных страниц. Идет она по тропинке и знает, что ступает розовыми туфельками по земле не просто так — ее призвание нести добро и свет окружающим.