— Еду проводить диагностику. Вдруг мне там не понравится… — Луна задумалась и сморщила лоб. Колян смотрел на нее во все глаза. Ей показалось, что сейчас они там, где больше никого нет.
— В таком случае я завтра приеду назад! — задорно засмеялась она, но мрачное закралось в ее душу и тенью легло на все приятные мысли. Что-то напугало девушку, и она шагнула назад от друга.
— Тогда зачем вообще ехать? Сдавай билет, и идём домой! — он сказал это на выдохе и стал рассматривать на перроне некрасивые однотипные камешки, слегка касаясь их кроссовками.
Вдруг объявили прибытие поезда, который шёл перед поездом Луны. Поезд, на котором всегда приезжает Колян, взялся ниоткуда, с названием его далекого города. Он появился, словно призрак и взволновал ветер. Волна сильного ветра закрутила пыль воронкой и, точно играя, обрушилась на них — Луна закрыла лицо руками. Колян повернулся лицом к девушке, а к облаку пыли спиной. Он стоял и медленно рассматривал руки Луны, которыми она закрывала глаза — тонкие, аристократичные пальцы на миг спрятали от него озорные красивые глаза, которые еще минуту назад дарили улыбку и какую-то тайну. Тайну, разгадать которую он не мог.
Вокруг бушевал ветер; он пытался вырвать шляпу девушки со спины, но у него ничего не получалось. Луна убрала руки с лица и засмеялась в лицо капризному ветру, будто его порывы проиграли. Фрескова любит ветер. Фрескова влюблена в порывы и характеры.
Поезд медленно возник перед ними и остановился. У Лепетова на лице появилась боль, как совсем недавно на футбольном поле, где он увидел долговязого Андрея. Он тщательно скрывал эту боль, но она прорывалась наружу, забирая с собой его целиком.
— Может мне прямо сейчас уехать?! Это же мой поезд! — он стал неестественно подпрыгивать, размахивать руками, выражать дикую, какую-то болезненную радость. Луна закусила губу, вспомнив, что когда-то ему вновь придется уехать, но щеки ее пылали этим странным мгновением, желая запомнить его реальным, каждую черточку.
— Привык уезжать первым? — Луна смотрела на пыльные окна поезда.
Руки Лепетова были крепко сжаты. Он рассматривал пыльные окна вагонов враждебным взглядом. Поезд остановился на мгновение и ушёл. Колян насчитал двадцать вагонов. Они снова остались на перроне вдвоем с нетерпеливым и бушующим ветром, задорно поднимающим пыль.
Перрон казался огромным пространством для двух людей, стоявших близко друг к другу. Небо нависло над ними, как будто подслушивало слова и мысли. Солнце бросалось огнем, но в молчании между Лепетовым и Фресковой огня хватало.
— Что будешь делать вечером? — Луна с нетерпением ждала ответ, вопросительно взглянув на друга.
— Пойду к девчонкам играть в «бутылочку» — целоваться, радоваться жизни. Потом пойдём играть в «квадрат» с парнями. А ты?
— Еду к подруге. Она с ангиной одна в большом особняке. Поговорим по душам, Лягу рано спать — завтра рано вставать. Может, приснится футбол, — Луна улыбнулась, и вдруг увидела, что друг поменялся в лице. Она проследила за его взглядом и увидела свой поезд.
Поезд шел медленно. Скорее не шел, а полз, словно кто-то держал его за хвост. Но всё-таки неумолимо приближался. Солнце светило ярко и в его лучах, поезд исчезал на мгновение и появлялся вновь.
— В моем вагоне — зеркальные окна, поэтому я прислоню колечко к стеклу. Так ты меня увидишь, — она уже радовалась своей поездке, и предвкушала чтение Льва Толстого в течение пяти часов. — Колян выглядел взвинченным и тревожным.
Поезд остановился. Тринадцатый вагон появился напротив. Колян почти приказал ей идти первой. Она зашла в тамбур, и повернулась, чтобы взять сумку у него, но он поднялся по ступенькам и аккуратно приподнял сумку, чтобы девушке было не тяжело.
Лепетов стоял на перроне, когда девушка положила вещи и подошла к окну. Из поезда, он казался сильнее и смотрел на её окно. Она знала, что он не может видеть ее из-за зеркальных окон.
Колян пытался разглядеть, хоть что-нибудь и она, приоткрыв окошко, протянула руку с колечком. Увидев это, Лепетов смотрел на кольцо так, словно у него приступ счастья. Поезд почему-то долго стоял и Ко тоже не двигался. Он разглядывал руку в форточке, а рука шевелила пальцами. Парень смеялся, и глаза, как обычно при смехе, казались девушке ярко-зелёными.
Луна следила за ним и чувствовала вновь подбирающуюся тревожность — точно что-то сжимало ей сердце. В то же время какие-то невидимые яркие искры передавались по ее руке ему, стоящему внизу. А он вел себя так, будто умел ловить эти искры и оставил себе на память каждую из них.