— Ну хорошо. Согласен любоваться без оправы. Не то что некоторые… — Джош сокрушенно развел руками.
— А что «некоторые»?
— Да ничего. — Он огляделся по сторонам. — Пойдем пока кофе попьем?
— Слушай, какой кофе? Пропусти. У меня срочное дело.
— Да нет его сейчас! Ты что, не поняла?
— Не поняла. Почему нет? Он же никуда не выезжает до обеда.
Джош твердо держал ее за локоть и разворачивал в противоположную сторону.
— Ну прямо уж не выезжает! Выезжает, конечно. И сейчас уехал.
— Я не хочу кофе.
— Ну пойдем ко мне. Я буду тебя развлекать. Шеф велел всегда тебя развлекать, если…
— Джош, что ты мне морочишь голову?! — раздраженно вскричала она, сбрасывая его руку. — Отведи меня тогда в его кабинет, я там попью кофе! А хочешь — там меня развлекай!
— Ну-ну. Перестань. Он сильно занят. Я наврал тебе, что его нет, прости. Он просил его сейчас не беспокоить. Понимаешь, один автозавод…
Эвелин вгляделась в его лицо. Джош был, конечно, умным малым, но слишком молодым, поэтому не учел одного нюанса. Он немного переигрывал, и это его выдало. Чуть меньше подобострастия в голосе или чуть больше сожаления — и Эвелин поверила бы ему безоговорочно. Но она вдруг все поняла — и похолодела. Эвелин явно почувствовала присутствие лжи, причем лжи не Джоша, а самого Себастьяна. Ее безупречного Себастьяна, которому она всегда доверяла как самой себе!
Сердце будто сковало ледяным обручем: появились страх и тревога. А еще обида. Что там такое может происходить за закрытой дверью в кабинете ее жениха? И почему Джош готов пойти на все, лишь бы не пустить ее туда сейчас?
Неимоверным усилием воли она заставила себя успокоиться и сосредоточиться. Сейчас важно его перехитрить. А для этого надо… Эвелин устремила на Джоша лучезарный взгляд своих карих глаз:
— Ну хорошо, черт с тобой! Пошли в твой кабинет и ты будешь меня там развлекать! Но только в меру, а то Себастьян будет ревновать.
— Вот так бы и сразу! А то «надо», «срочно»!
— Ну что ты! Мне не будет с тобой скучно, я уверена.
— Конечно!
— Ты всегда умел меня развлечь.
— А то как же!
Он заметно размяк от комплимента, и в этот момент Эвелин скомандовала себе: пора! Лишь наполовину соображая и контролируя свои действия, она резко оттолкнула Джоша, так что он упал на паркет, и побежала к кабинету Себастьяна. Джош вскочил, что-то прокричал ей вслед и бросился догонять, но куда там!
В мгновение ока очутившись в приемной, она без усилий преодолела преграду в виде секретарши, которая пыталась грудью заслонить дверь в кабинет.
Какая самоотверженность! — холодно подумала Эвелин, отталкивая девушку в сторону и открывая дверь.
Говорят, перед смертью время для каждого человека тоже течет совсем с иной скоростью, отсюда и выражение «вся жизнь перед глазами прошла». Эвелин знала это выражение, но не верила ему. Ведь не может за одну секунду вся жизнь, да еще в подробностях, пройти перед глазами! Не успеет.
А вот сейчас она поняла, что такое может быть. Время остановилось, и вся предыдущая жизнь видеорядом промелькнула перед Эвелин, словно в кино: она — маленькая девочка в пригороде Нью-Йорка, она — с мамой, которой давно-давно нет до нее дела, она — в университете, потом — в экологическом фонде, потом… Довиль обрушился на нее вместе с осознанием того, что она увидела перед собой.
Сейчас.
Вот тут.
На рабочем столе Себастьяна.
А там, извиваясь и постанывая от наслаждения, лежала рыжая девица, ее длинные кудри рассыпались по клавиатуре компьютера, ноги девицы лежали на плечах у Себастьяна, и, судя по интонациям, оба уже почти были готовы получить окончательное удовольствие друг от друга.
Ракурс был самым выгодным, чтобы разглядеть лица обоих участников, правда, девицу — в перевернутом изображении. При этом Эвелин не могла представить, как выглядит сейчас она сама: сильнейший гнев и ревность переполняли ее.
Тут Себастьян заметил, что они не одни, охнул и остановился. В эту минуту стоны девицы пошли на спад и постепенно стихли.
— Повезло, — сказала Эвелин, когда она замолчала, и уселась в кресло напротив. — А ты, Себастьян, как всегда не успел?
— Я пытался ее не пропустить! — заорал Джош, вбегая в кабинет. — Но она меня обманула! Себастьян, прости!
— Мсье Дюпон, простите, я тоже… — послышался виноватый голосок секретарши.
— Вон!!! — вне себя заорал Себастьян. Он покрылся испариной, то ли от недополученного наслаждения, то ли от неловкости. — Вон отсюда, оба!
Джош и секретарша, пятясь и пряча глаза, покинули кабинет.
Девица приподнялась на локте и как ни в чем не бывало осведомилась: