Перед тем как отпустить меня, Велиар сказал мне идти по тропе, спрятанной под сенью древних сосен, вдоль среднего и большого хребта, а затем – взобраться на остриё скалы, что пронзает снежные тучи и туман, освещённой бледным, как лик Смерти, солнцем. Это – единственный путь к его покоям и многого можно было бы избежать, знай я об этом ранее.
Каждый шаг, как удар погребального колокола, отзывается хрустом под ногами, символизируя мою сломанную сущность. Но, несмотря на это, голову я держу гордо, словно знамя поверженной армии, выполняя данное самой себе клятву.
Вдали мелькают стражники, предвестники моста и границы владений Владыки Тёмных Вод. Мужчины вновь склоняются в поклоне, а один из них окликает меня. Поворачиваюсь медленно, и узнаю воина, что приносил Живую Воду в покои своего Господина.
– Владыка распорядился передать Вам это, – воин протягивает ладонь, в которой покоится тот самый зелёный лист с чёрными ягодами. – Он сказал, что это всегда должно принадлежать только Вам.
В глазах – отблеск минувшей ночи, когда я обращалась к самому Велиару с подобными словами. Неужели это – его взаимность, отголосок чувств? Или всего лишь очередная дьявольская насмешка?
Безмолвно принимаю дары, благодарно кивая всем, кто меня окружает. Прежде, чем покинуть владения Тёмного, стараюсь осмотреть каждое лицо стоящих рядом воинов его армии. Юноши с лицами, изъеденными страданиями, в глазах – тот же холод и отчуждённость, что теперь терзают и меня. Их тела, как и моё, изранены и истощены.
Я не ошиблась. Живая Вода им жизненно необходима. У многих раны слишком глубоки. Теперь многие из Легиона переживут эту зиму. Возможно, Бог осудит меня за заботу о слугах Дьявола. Но для меня они, прежде всего, люди. А кто теперь для меня Бог?!
Подойдя к мосту, меня охватывает дрожь. Ступни окоченели. Пытаюсь дышать глубже, как это делал Велиар, когда укрощал бурю в своей душе. Делаю нерешительные шаги вперёд, опускаю голову, глядя под ноги. Дохожу до середины моста и снова поднимаю взгляд. То, что осталось от реки Фисон, заставляет меня упасть на колени. Исток её исчез за первым же поворотом русла. Вода скована льдом, в котором мерещится образ Татианы.
– Ты со всем справишься. Я верю в тебя, – её голос эхом разносится над моей головой.
– У меня мало времени, – испуганно шепчу я.
Перевожу взгляд на Гихон – её воды всё так же быстры и стремительны, как сама жизнь. Евфрат же – изменилась, как и я. Она остановила своё течение. Её воды потеряли свой насыщенный бирюзовый цвет, а теплота уходит в почти прозрачном испарении. Только Хиддекель остаётся прежней – всё так же буйственна и насыщена Тьмой.
Для того чтобы осуществить задуманное, я должна стать сильней его самого.
Я встаю, оставляя на снегу след своей крови с колен и несколько упавших ягод. Мои ноги ведут меня в дом Бабушки, ставший её усыпальницей.
Еврелия была здесь всё это время, охраняя вход от любого, кто мог побеспокоить вечный сон Первой Ниспосланной Ведающей. Как только она увидела меня, её тело вздрогнуло. Она испугалась. Возможно, увидев своё отражение в водах Евфрата, я бы сделала то же самое. Но сейчас мне нельзя бояться. Особенно себя.
– Вирсавия, что…? – начинает спрашивать моя Земная Мать, но я не даю ей договорить и, положив на землю лист с ягодами, заключаю её в объятия.
-- Сюда приходил сам Дьявол, – продолжает говорить Еврелия. – Он тоже скорбел о Татиане. А ещё он просил даровать тебе Воду. Но, судя по твоему состоянию, её Сила до тебя так и не была передана?
– Была. Я даровала её его воинам. Не все они переживут зиму. А мои раны – переживут.
Женщина отстраняется от меня, сжимает мои плечи в своих руках и смотрит в глаза.
– Кто нанёс тебе эти раны, дочка?! – Колко вопрощает она.
Я понимаю, что именно её тревожит. Она уверена, что боль мне причинил Велиар.
– Он помог мне, Мама, – исключая её мысли, успокаивающе отвечаю я.
Ведающая руслом Реки Живой Воды ещё какое-то время осматривает меня с головы до ног, а потом вновь обнимает и продолжает рыдать. Она одна переживала все свои эмоции скорби, её слезы не останавливались с того самого мгновения, от чего её лицо опухло. Но сейчас, когда я вернулась, эти эмоции она может разделить на нас двоих.