Еврелия скорбела по-своему. Она много трудилась. Взяла на себя Силу Реки Татианы и ответственность за то, как распоряжаться Истоком.
Каждое утро и вечер мы были у пепелища покоев Первой Ведающей, где теперь, словно надгробья, возвышались каменные плиты – немые свидетели ее вечного упокоения.
Я никогда не смогу вырваться из когтей пережитого. Как и не смогу простить Богу ту первую, вонзившуюся под ребра боль, когда он отнял у меня Бабушку. И это не шепот Тьмы в моем сознании. Это моя выстраданная, кровавая правда.
«Останетесь только Тьма и Свет. Ты и Велиар». Эти слова, словно горький хлеб, я вкушала ежедневно, заменяя ими завтрак, обед и ужин. И когда, наконец, насытилась ими настолько, что смогла, вопреки всему, двигаться дальше, как и хотела Татиана, я пришла на мост. Туда, где мной и была назначена моя встреча с Владыкой Тёмных Вод.
Время земле принять семя.
Весна должна вот-вот прийти.
Тот новый Свет, что я увидела в миг его исцеляющего прикосновения, стал путеводной звездой моего существования. Вера в то, что вместе мы сможем выковать, породить новую Силу, вела меня сквозь Тьму к этому мосту. Если Татиана предвидела этот союз, если он необходим, если он способен принести благо, новое спасение человечеству, то я здесь, чтобы стать его частью. Чтобы спасти и его, и себя, и всех, кто погибает под толщей Тьмы, оставленной нам Отцом. И нет во мне страха, что в этом союзе Свет будет поглощен Тьмой. Я свято верю, что смогу омыть ее, очистить от любой боли и скорби.
Я стою на мосту, вглядываясь в вечернее, почти черное небо. Он явился, когда вспыхнули первые звезды. Велиар просто встал рядом, молча разделяя со мной эту ночь.
Слова засыхали в горле. Даже с Еврелией говорить было мучительно, а это казалось непосильной задачей. Все мои разговоры томились в заточении молчания, рождая лишь оглушительный гул в собственной голове, скрывающий истошный крик боли. Но ему не нужно было об этом говорить. Он и так видел меня. Словно насквозь прозрачную воду, видел каждую трещину, каждый шрам на моей душе.
На рассвете он коснулся моего плеча рукой, нежно похлопав, и растаял в воздухе. Эти безмолвные встречи повторялись ночь за ночью, лишенные даже движений, но не смысла. Мы слышали дыхание друг друга. Он разделял со мной ту бурю, что клокотала внутри, готовая вырваться наружу. Но не трогал воспаленную рану, ждал, когда утихнет жар, чтобы прикоснуться к ней своим словом. И когда я поняла его, я заговорила первой.
– Ты всё это время был один во Тьме. А теперь мы делим ее на двоих.
Он разделил со мной свою Тьму не только для того, чтобы вдохнуть ее в меня и спасти от смерти. Он разделил со мной черноту ночного неба. Чтобы продолжать быть рядом.
– Ты преуспеваешь, Ведающая. Слишком хорошо для той, кто не испила из Истока, Исцеляющего Душу, чтобы залечить собственные раны.
Да. Я не пила Воду Евфрата. Не исцеляла себя. Не сбросила с плеч титаническую тяжесть боли. Не вдохнула жизнь Силы Света в свою израненную душу. Сколько бы Еврелия ни молила меня об этом. Я настояла, чтобы исцеляющий глоток сделала она. Сама же не притронулась к животворящей Воде. Чтобы моя боль служила мне топливом, вела меня вперед, пока я не исполню свой долг.
Что мы теперь будем делать вдвоём в твоей и моей Тьме, Велиар? Рассеивать её. Эти слова застыли у меня в горле, я не решалась произнести их вслух.
– Я не хочу принимать Воду. Я хочу принять тебя.
Я взглянула на него. Впервые с той самой прощальной встречи в его покоях. Оказалось, он все это время смотрел на меня, ждал встречи с моими глазами, как только я начала говорить. Голова его была склонена набок, как всегда, когда он с лукавым интересом наблюдал за мной. Но на лице не было его привычной усмешки.
– Сама понимаешь, чего хочешь, глупая?
Началось. Снова. Но где его насмешливый тон? Где издевки и желание задеть меня этим словом? Почему он говорит это с таким серьезным выражением? Зачем он проводит рукой по моей щеке, обжигая меня прикосновением своей пылающей ладони? Зачем делает шаг навстречу, стирая расстояние между нашими телами? Зачем, замирая, ждет моего ответа искренне и всесогласно отдавая свои глаза мне, не отрываясь?
– Я хочу, чтобы ты принял и полюбил мой Свет, глупый.
Лишенная страха, впитав и вернув все то, что он взращивал во мне все эти годы, смело отвечаю я самому Дьяволу.