Мои ноги прошли множество земель, уши слышали симфонию множества чужих языков. Я хранила молчание, словно обет, и не пыталась кому-то помочь, даже когда душа рвалась на части от сострадания, которое, на удивление, во мне ещё иногда появлялось.
Мой путь был долог, болезнен и лишен всякой молитвы, так как отныне спасти себя могла только сама я.
Именно так тянулись мои века.
Глава XI: Там, где всегда утренняя свежесть
Так я однажды добралась до места, где почувствовала аромат свежести. В весеннем рассвете и светлом тумане я шла на знакомый запах. Сквозь аллеи, я пробиралась, словно вор, до того места, что манило меня к себе. Белые цветы, точно те же, что плыли по Реке. Это сейчас у них есть название, которое дали люди, для меня же они навсегда останутся символом «предвкушения и хрупкости».
Я спустилась на колени, обняла своими ладонями белоснежный, влажный от источающихся капель росы бутон, едва распустившейся кустовой розы. Не помню, на что похожи слёзы счастья. И плакала ли я когда-нибудь от счастья…? Кажется, сейчас я чувствую, на что именно похожи эти слёзы. Они как летний утренний дождь, умывающий каплями прохладной свежести.
Вся тревога ушла вместе с моим вдохом аромата, не смотря на то, что я уже была не одна. Мальчишка, лет шестнадцати, в тёмно-зелёном одеянии, расшитым золотыми узорами, стоял неподалеку от меня. У него были коричневые волосы, собранные в хвост и точно такие же коричневые глаза с прикрывающими их длинными ресницами, смотрящими вниз. А позади него стояли подобные ему люди. Юноша внимательно посмотрел на меня, а затем начал что-то говорить. После каждой его фразы, окружающая его свита, опускала свои головы вниз и склоняла их перед ним. Скорее всего, он имеет отношение к дому, правящей этой страной, семьи. Ко мне подбежала какая-то женщина. Сначала она также, как и все, поклонилась этому юноше. А затем повернулась в мою сторону и начала что-то весьма волнительно требовать от меня, что было понятно, исходя из интонации её обращений. Я лишь опускала свою голову ещё ниже.
Что я могу ещё сделать? Впервые за длительное время у меня нет ощущения, что я должна бежать. Нет ощущения, что скоро меня настигнет опасность. Наоборот. Моё тело сдаётся и расслабляется, будто точно уверено в том, что здесь я смогу быть в безопасности. А, может быть, просто именно сейчас я просто готова умереть от рук человека. От этой мысли я устало улыбнулась.
Неожиданно, голос женщины прервал другой – мужской. Голос того самого юноши. Вслед за его коротким спокойным словом, последовали такие же спокойные шаги, направленные ко мне.
– Нуна? – Вопросительно произнёс он.
Я обняла свою шею ладонями, зажимая большими и указательными пальцами горло, после чего медленно повела головой с правой стороны в левую, давая понять, что я не могу заговорить.
Мальчик улыбнулся. Он будто вдумчиво осматривал меня в то время, как я смущённо спускала свой взгляд всё ниже и ниже к земле.
– Чан Ми. – Радостно сказал юноша, протягивая мне в руки один из маленьких бутонов белых роз, что только что сорвал за моей спиной с того самого куста, у которого я сидела.
Стоит ли мне поднять свою руку, чтобы принять этот цветок? Стоит ли мне поднять свои глаза и посмотреть на него? Наверное, чтобы ответить на первый вопрос, я должна без сомнения выполнить второй. Я несмело подняла свои глаза вверх, медленно, словно скользя по тонкому льду. И я поднимала свои глаза выше и выше, пока не встретилась с его взглядом.
Какой смысл в моём голосе, если я не знаю языка этой страны?
Символы, которыми они изображают свою жизнь, отпечатывая её в истории, не несут мне никакого смысла. Я чувствую души этих людей. Их культуру. Умею радоваться вместе с ними расцвету цветов на деревьях и грустить вмести с ними с наступлением холодов. Эта земля похожа на мой дом. Но, как и на Земле Эдема, сюда тоже уже могла просочиться Тёмная Вода.
В его глазах плескалось нечто, похожее на отражение лунного света, что-то спокойное и родное. В этом взгляде не было ни осуждения, ни любопытства, лишь тихая констатация факта, словно он видел во мне не бродягу, не иностранку, а потерявшуюся часть самого себя. Мое сердце, уставшее от скитаний, вдруг забилось ровнее, как нашедший приют путник у костра. В его улыбке, мимолетной, как дыхание ветра, я увидела обещание, будто бы он знал ответ на вопрос, который я даже не успела сформулировать.