Одним движением белый саван, в который я одета, соскальзывает с моих плеч. Он падает на холодный пол бесшумной волной. Джи Су, не разрывая нашего поцелуя, снял с моего тела ткани, которыми я скрывала шрамы на моей спине. А затем, когда наши губы отстранились друг от друга, когда дыхание восстановилось, когда наши глаза снова встретились, он решился сделать то, о чём я его попросила. Мой Император обошёл меня и встал за моей спиной. Я чувствовала всем своим телом, как замерло его дыхание. Услышала тихий, сдавленный вздох, который он не смог удержать. Ужас. Жалость. Гнев. Всё это было в той короткой паузе. Его пальцы, которые мгновение назад так нежно держали моё лицо, теперь дрожат, едва он проводит ими по первому рубцу. Не касаясь. Лишь очерчивая контур моей боли в воздухе. И каждый след его прикосновения – словно долгожданное исцеление. Он не говорит ни слова. Но я знаю, что он чувствует, знаю, что он хочет разделить со мной всю тьму моего прошлого, которую только что впервые увидел в отпечатках на теле.
Я стояла, прикрывая руками свою обнаженную грудь. Он вновь обошел меня, вставая напротив, а потом аккуратно подхватил за талию, поднял и понёс к центру Храма, посадив меня на алтарь со статуями Духов и Богов его страны в его центре. Я подогнула ноги под себя и развернулась к нему спиной, смотря на них и, всё ещё, прикрывая руками свою грудь. Их каменные глаза, казалось, пронзали меня насквозь, взвешивая мою душу на невидимых весах. Воздух всё ещё густой, но теперь он не как воск, он насыщен ладаном и древностью, словно в нем застыли шепоты веков. Лунный свет, просачиваясь сквозь узкое окно, падал на мои шрамы, делая их рельефными и уродливыми. Этот же свет очерчивал причудливые тени на стенах, превращая алтарь в театр теней, где каждый жест был исполнен роковой значимости.
Сейчас моя прошлая жизнь, сотканная из лжи и страха, разлеталась в прах под его понимающим взглядом. Шрамы на моей спине, словно карта моей боли, рассказывали историю о предательстве и выживании. Каждый рубец пульсировал, напоминая о том, как близко я была к Тьме. Джи Су стоял позади, его тень накрывала меня, словно продолжая прятать и защищать от всех и от всего.
Сколько я не молилась и как давно перестала верить в Отца? Сколько молитв было вознесено в пустоту, сколько веры погребено под пеплом разочарования? Отец, если ты все-таки внемлешь моим словам, благодарю тебя. За то, что укрыл меня в этом мистическом тумане, словно в колыбели, и позволил познать вкус этой жизни, горький и пьянящий одновременно. Быть может, ты создал эту страну, как неприступную крепость, чтобы спрятать меня от всепоглощающей Тьмы. А, может быть, Отец, ты вовсе отвернулся от меня, и лишь встреча с этим человеком – луч надежды, свидетельствующий, что не все сердца еще поглощены мраком, и я смогу узреть Силу Света, тлеющую в углях отчаяния. Отец, если бы дал мне стать обычной смертной женщиной, я бы осталась с этим мужчиной до своего последнего вдоха.
Первый укол иглы – острая, чистая боль. Не такая, как старая, гноящаяся, что жила в шрамах. Эта боль была новой. Моей. Я не вздрогнула. Наоборот, откинула голову, позволяя этой боли выжечь прошлое. Я закатила свои глаза от удовольствия, которое получала. Он не рисовал. Он запечатывал. Каждый укол иглы – слог в заклинании, что переписывало мою плоть. Я выпивала. Он творил. Выпивал со мной и пел со мной песни страны Утренней Свежести. Наши голоса смешивались и превращались в запретное исцеляющее зелье. Каждый укол – ритуал и его слово, выбитое на пергаменте моей кожи. Каждая линия чернил – новая клятва, перекрывающая прошлую.
От заката сегодня до заката следующего дня он писал на мне нашу историю, создавая из боли настоящее искусство, и ни одна живая душа не смела побеспокоить и прервать нас.
Через месяц в тронном зале Императора ждала его невеста, как и было установлено. Весь этот месяц Джи Су постоянно спрашивал меня, как я себя чувствую и запрещал работать. Я знала, что терзало его душу. Но подарить Империи наследника должна женщина, чья кровь чиста, а не опалена проклятым пламенем Тьмы, которым я заклеймена.
– Джи Су. Хватит прятаться. Выходи.
Я искала его по всему дворцу и нашла в библиотеке.
– Я не хочу. – Обидчиво отозвался он из-за двери.
Я открыла дверь и застала его забитым в угол.
– Что за глупые отговорки, боязливый мальчишка? Ты воин или кто? Иди уже и поженись с женщиной, которая ждёт тебя! – Кричала служанка на Императора.
– Давай скажем всем, что у меня появились неотложные дела на границе. И уедем, на несколько лет. – Продолжал Император уговаривать служанку, которая приказывала ему.
– Хван Джи Су! Подними свою Императорскую задницу с пола, надень церемониальный наряд и стань мужем! – Я взяла его за ухо и потянула вверх.
– Я уже стал им. В Храме. Месяц назад. Этого мне достаточно. – Он продолжал бороться за то, чего хотел.
Я отпустила его ухо. Обняла ладонями его лицо. И прикоснулась своим лбом к его лбу как и он тогда, когда утешал меня на поле боя.
– Я сейчас сломаю тебе руку, мальчишка. – Строго произнесла я, вдыхая запах его кожи.
– Хорошо. – Мягко отвечал он, соглашаясь со всем.
– Джи Су! Хватит! – Я снова повысила на него голос.
Последние мгновения прощания.
– Да не кричи ты так. Помоги мне одеться. – Обреченно произнес юноша, обнимая меня в последний раз.
Император Хван Джи Су женился не достойной девушке, которую я для него нашла. Когда в их семье появился первый ребенок, которого я помогла принять на свет, не умея и боясь этого делать, я поняла, что пришло время идти дальше. Рано утром, в сопровождении своего любимого тумана я покидала дом, который, однажды, обрела. После себя я оставила Силу Воды Исцеления и оружие, способное защитить этот дом. С собой я забрала чернильное изображение черной розы на своей спине, что перекрывала все мои шрамы, которые я больше не скрывала тканями. И еще нечто большее.