Мы прощались официально.
– Хван. – Назвала я его по фамилии, словно шепот ветра, склонившись в поклоне до самой земли.
– Чёрная Роза. – Его голос был эхом былого, отражением уважения и любви, что не подвластна времени. Он тоже склонился в ответном поклоне.
– Обещай мне, что никогда не выпустишь меч из своих рук и сохранишь своё государство таким, озарённым Светом. – Просила его я, зная, что он и сделает это и без моих последних указаний.
– Если ты когда-нибудь вернёшься за ним, то заберешь его из моих рук, в каком бы состоянии и месте не было моё тело. – Поклялся мне Джи Су. – Обещай мне хорошо питаться, высыпаться и беречь свой Свет, Чан Ми. Моя нуна.
Мне не хватит слов, чтобы описать наши эмоции. Я не буду этого делать.
Пусть столетия плетут свои ковры, пусть народы сменяют друг друга, подобно волнам. Эта страна сохранит свои легенды, свои обряды, свои клятвы и наши с ней тайны, запечатанные кровью и молчанием. Взяв за руку боль, вечную мою верную спутницу, я отправилась в путь. Она – тень, неотступно следующая за мной по пятам. Я покидала жизнь, что была здесь так прекрасна, словно сон, сотканный из шелка и лунного света, и которой здесь у меня больше никогда не будет.
Глава XIII: Огонь
В шестом веке роса на рисовых полях Страны Утренней Свежести касалась моих стоп. Я уходила в последующие века скользящей сквозь них тенью. Бессмертие – не дар, а проклятие, выжженное на душе клеймом вечной тоски. Сердце – древний свиток, исписанный именами забытыой веры и шепотом ушедших эпох. Я – ветер, гонимый Тьмой, лишенный пристанища, обреченный на вечные скитания и побег. Только вот прятаться от людей и жить одной становилось всё сложнее. Люди заполняли землю и потаенных троп для меня почти не оставалось.
Тьма снова сломала мой позвоночник. В Испании, спустя 8 веков.
Велиар искал меня. И он выбрал для этого самый лживый, жестокий способ. Он дал людям слово "ведьма", описание к нему и приказ доставить её к нему. Он бросил свою одержимость в толпу, как кость голодным псам. Его посыл людям породил фанатиков. «Святая» Инквизиция – так они это назвали, покрывая свои зверства мантией веры. Под подозрение попадали все: женщины, старики, даже дети, невинные души, чьи жизни только начинались.
Тогда я узнала, как работает его проклятие. Ему не нужно было касаться меня. Ему достаточно было просто дышать со мной одним воздухом, быть в одном городе, пропитанном его злобой. Боль нахлынула, словно кипящая лава, опаляя каждую клетку моего существа. Прямо на улице, средь бела дня, мой позвоночник хрустнул и сломался внутри, не оставив на коже ни единого шрама. Мой крик, словно раненого зверя, разнесся по городу, эхом отражаясь от каменных стен. Привлечь внимание толпы? Выполнено безупречно. Если он слышал меня, то уже ждёт меня где-то впереди. А если нет, то ему скоро донесут о том, где и кто кричал. Я искала убежище в церквях, молила о милости, просила защиты. Но церковь, словно продажная девка, плясала под его дудку, отказывая в спасении тому, кто так отчаянно в нем нуждался.
Меня спас Падре Юсебио. Он позволил мне, парализованной, лежать в сыром подвале его церкви. Но это убежище стало временным. За те несколько дней, что я провела там, я лишь научилась вновь шевелить ногами, готовясь бежать как можно дальше от Велиара, который, судя по всему, не торопится прийти сюда за мной сам.
Оставаясь здесь я также подвергала опасности и жизнь того, кто дал мне эту временную милость. Юсебио был служителем Света, а не той церкви, в которую священное место превратила Тьма. Один священник не сломит то, что затверденело в умах человечества, если даже одна сломленная Ведающая до сих пор не сломила Тьму.
Он держал крест в руках и долго молчал, сидя в проеме подвала, где я лежала. Будто на распутье, войти и стать соучастником или уйти и рассказать всем о грехе, который скрывал под купалами.
Тогда я заговорила первой.
– Вы хотели услышать меня, Падре?
– Я хотел сказать тебе то, что совсем скоро может произойти.
Я молчала, так как уже догадывалась о том, что он хочет сказать.
– У тебя молодое лицо, а походка и голос старухи. – Продолжил священник.
– Я бедна, голодна и больна.
– В любом случае, чтобы внутри тебя не сидело, это скоро покинет твоё тело, благодаря очищающему Святому Костру.
Он озвучил выбор, которого, наверное и не было.
– Сколько испытаний перед этим проходит подозреваемая? – Смело спросила я.
– Зависит от Инквизиторов.
Сначала они захотят рассмотреть моё тело. Для меня это недопустимо. Если Велиар не придет на казнь, что вполне вероятно, потому что подозреваемых в день сжигают сотнями, причем, в разных странах, у меня есть шанс сойти за другую женщину. Не может же он быть везде и сразу, видеть всех убитых? А если ему доложат, что на теле был шрам или он сам увидит его, то... Чтобы избежать этого я должна сказать им то, что они хотят услышать. Должна умереть. Как обычная ведьма, если так он меня назвал.
– В этих людях давно нет ничего от людей. Я не могу быть уверенным в том, что они благородно поступят по отношению к тебе, дитя.
– Буду ли я иметь право на последнюю просьбу?
– Нет.
– А право на признание?
– Что ты имеешь в виду?
– Если женщина сразу признаётся в том, в чём её подозревают, есть ли смысл подвергать её всем испытанием?
– Думаю, в таком случае, ей прямая дорога к огню, без подверженности её тела проверкам.