Я открывала глаза и видела лишь тьму. Вдыхала воздух, но глотала воду и, захлебнувшись, снова проваливалась в беспамятство, где видела лишь пламя. И так до бесконечности.
Но однажды в этой кромешной тьме забрезжил свет, рассеивающийся алыми лентами.
Паломники Юсебио, ведомые слепой верой, оставили металлический саркофаг в утробе пещеры, сокрытой за завесой древнего водопада. Внутри, словно в ледяной купели забвения, покоилось моё тело, скованное панцирем льда, алеющим от запекшейся крови – багряный рубин в морозной оправе. Капризная игра температур сотворила злую шутку: вода, заключенная внутри гроба, то превращалась в ледяной монолит, то вновь обращалась в податливую влагу. Эта метаморфоза неумолимо деформировала тесные объятия металла, расширяя стенки, ослабляя хватку штырей, удерживающих крышку – словно оковы, готовые вот-вот пасть.
Я поняла это, когда выбралась из своей могилы.
– Я же просила… Закопать как можно глубже!!! – Кричал хриплый, старый голос, принадлежащий мне.
Да, первое, что я сказала, когда воскресла - стало ругательство, на то, что я не умерла на подольше или навсегда.
Я нашла старые ткани. Обмоталась в них. Вышла из пещеры. Спустилась по скалам вниз. И пошла к нему.
Впереди был океан. Мне хотелось войти в воду как можно глубже, чтобы потушить своё тело, которое будто бы ещё продолжает гореть на костре. Я сделала несколько шагов вперёд. Ледяная вода пронзила бы меня с первым прикосновением и погружением ступень под волны, но вместо этого она нежно встречает меня своей прохладой, словно заботливо охлаждая, будто все ещё продолжающее гореть тело. Я чувствую её чистоту, смывающую с меня тлеющий пепел. Не смотря на то, что океан не хранил в себе энергию ни одной из Сил.
Здравствуй, вода.
Я посмотрела на свои ноги. Только потом я увидела своё отражение. Вместо меди волос я увидела развеивающиеся по ветру длинные седые пряди. Всё, что во мне было похожим от прежней меня – это бирюзовые глаза.
У океана я просидела несколько часов, оживая.
А потом ко мне подбежала маленькая девочка, лет двенадцати.
– Вам нужна помощь? – Спросил добрый детский голос.
Я утвердительно кивнула.
– Как… называется эта вода?
– Калаллит Нунаат.
– Где…?
– Гренландия.
«Калаллит Нунаат»* Я слышала об этом месте… Его считали «Зелёной страной», однако, позже, люди возгласили, что дар Бога, найденный ими, был у них отнят белоснежными пустынями и на смену жизни пришла смерть. Вернувшиеся отсюда говорили, что Бог оставил их…
– Я не видела здесь Вас раньше. – Продолжила девочка, любопытно присажиаясь рядом со мной на камни берега.
– Если честно, я даже не знаю, как попала сюда.
– А Ваше имя?
Я улыбнулась и пожала плечами. Нового умени у меня ещё нет, а старое имя сгорело с моим прошлым.
– Хоть-что то можете рассказать о себе?
– Я жива.
Девочка рассмеялась и протянула мне свою руку.
– Меня зовут Сами. – Дружелюбно представилась она.
Я протянула ей свою руку и пожала её в знак знакомства.
– Я правнучка основателя этого поселения Франсиско Юсебио…
И тут всё стало ясно.
– Падре Юсебио? Твой прадед? – Радостно спросила я, хотя, этого было и ненужно, ведь его в ней отражали его дорые глаза.
– Да.
Мы обе улыбались, а я притянула её к себе и обняла.
– Тебе известно, как и зачем он прибыл сюда?
– Известно.
– И всё это время… ты проверяла меня, верно, Сами?
– Верно!
Она привела меня в дом своей семьи. Они встретили меня и накормили. А также рассказали о том, что происходило.
– Сперва мой прадед навещал Вашу усыпальницу каждый день. Оставлял еду и воду, словно подношение божеству. Читал молитвы, как заклинания, пытаясь разбудить спящую душу. Перед его кончиной пришли лютые морозы, сковавшие землю в ледяные объятия. Тогда он принес Вам теплые ткани. Мой дед и его сестра до того момента никогда не осмеливались подойти к Вашей усыпальнице ближе, чем к завесе водопада, словно боялись нарушить священный покой. А когда прадеда не стало, он заменил его, словно принял эстафету веры. Они регулярно топили лёд, расчищая проход, отогревая путь для Вас, как для долгожданного гостя. Этим же занимались и мы с моими родителями, пока сама природа, устав от нашего вмешательства, не решила растопить лед и вернуть все к истокам. – Почему он не покинул эту землю, оставив меня здесь? У него была карта, указывающая путь к тому, что он так жаждал увидеть.
– Прадед жаждал увидеть лишь одно – зримое доказательство Чуда Божьего. Ваше воскрешение стало бы для него дороже сокровищ мира, ценнее, чем те земли, что Вы открыли перед ним. Он верил, что однажды Вы восстанете из мертвых, что смерти нет для детей Божьих. Он остался здесь, словно страж у врат бессмертия, а карту с указаниями пути оставил как воспоминание в своем разуме, словно запечатал в самой глубине души, уничтожив ее изображение на бумаге. Потому он и не предал Ваши останки земле, чтобы Вы смогли сами ступить на нее, когда придет время.
– Никто из Вашей семьи никогда не хотел покинуть это место?
– Нет. Эта земля – святилище для тех, кто стремится быть ближе к Богу. Здесь нас не коснется то, что терзает мир.
– Какой мир сейчас? – С волнением и трепетом спросила я этого удивительного ребенка.
– Вас это сильно опечалит…