Невозможно похоронить того, от мысли о котором перед глазами проносится вся твоя жизнь, и, особо ярко – её самые Тёмные эпизоды. Невозможно похоронить того, от одного присутствия которого кости в твоём теле вновь ломаются, если честно, так и не научившись притуплять одну и ту же боль. Но, если бы это произошло? Могу ли я представить себе смерть Велиара? Достаточно ли достоверными будут выглядеть мои представления, чтобы я поверила в то, что он может быть мёртв?
Нет.
Я не могу даже предположить при каких обстоятельствах мой кошмар умрёт. Никогда не могла. Как никогда и не предполагала, что смогу когда-либо самолично лишить его жизни. Это так. На самом деле. Даже учитывая всё, в чём он повинен, я не представляю себя с поднятым мячом над его головой и уж точно не вижу того, как вырываю из под его рёбер его источающее чёрную кровь сердце, затем, замораживаю его и разбиваю на мелкие части более никогда не существующего целого. В моих представлениях это всегда делает он. Со мной. Не я с ним. Сколько бы времени не прошло, он всегда остаётся жив, победно склоняя свою голову над моим хладным и безжизненным телом. Как сказать об этом совсем юной девушке, в голову к которой я и так уже достаточно глубоко влезла со своей философией само пожертвованной любви?
– Зачем тебе компаньон рядом с твоим надгробием на твоём личном кладбище? Ты будешь призраком прошлого, дорогая, имеющим возможность безграничного наслаждения от забавной и всегда разной реакции живого преступника на твоё неожиданное и пугающее появление в любом месте, в любое время, тогда, когда ты захочешь, но тогда, когда он этого меньше всего ждёт.
– Всё, о чём мы здесь говорим, звучит как страшная сказка.
– Да, именно так. Страшная. Но, согласись - завораживающая.
– Я бы хотела прочитать в какой-нибудь книге о такой любви. Но, уверена, сколько бы я не искала, а я уже искала, таких просто нет.
– Так напиши свою.
– Этот бокал был явно особо тебя веселящий!
– Нет, серьезно! Тина! У тебя ведь всё уже для этого есть!
– Всё, кроме смелости описать ту самую правду и права называть себя писателем.
– Важнее то, что ты имеешь право на то, чтобы подарить себе тот финал, который не получила. А претендовать призраку на звание писателя вовсе не обязательно. Он просто оставляет за собой послание, дарящее его неугомонной душе долгожданный покой.
– Как последнее незавершённое дело, которое держало его после смерти.
Я одобрительно киваю головой и улыбаюсь ей.
– С каких слов ты бы начала свой роман?
– А кто говорил, что это будет роман? – Она расхохоталась.
– О, прости! Я не до оценила силу твоей «любви» к главному герою! –
Говоря «любви», я подразумевала всю боль, которую влюблённый хочет вернуть тому, кто его предал. – Тогда поведай мне начало своего ужаса.
Немного подумав, девушка осознанно произнесла:
– Он стал моей жизнью, никогда в ней и не бывав.
Спустя несколько лет, Тина возьмёт ничем не выдающий её псевдоним и выпустит в свет свою душу в твёрдом переплёте чередующихся страниц написанного ею произведения. Это будет её первая и единственная книга, которую я, разумеется, прочла.