Наверно, я себя накрутила. Пальцы подрагивают, и я просыпаю сахар на столешницу. Блин… Точнее еще не блин, а тесто. Но вот досада, у меня реально руки растут не оттуда. Потому что не могу перебить комочки в тесте. Сзади раздается звук шагов, и я, улыбаясь оборачиваюсь. Но улыбка стекает с лица, когда вижу перед собой красивую девушку. Сначала напрягаюсь, но девушка начинает улыбаться.
- Теперь понимаю, почему отец так переживал и ночевал в больнице. Ты – настоящая красотка, - входит в кухню. – Привет, я Марина, - киваю в ответ, но Марина подходит ближе и сжимает меня в дружеских объятиях. – Товарищ Соколов еще спит?
- Угум, - заторможенно говорю я. – Я Люба.
- Я знаю. И как вы тут? Еда еще есть?
- Да, спасибо, все очень вкусно.
- А ты что делаешь? – заглядывает за мое плечо и рассматривает тот бардак, который я развела на столе.
- Блинчики хотела приготовить. Первый раз в жизни. Но что-то пошло не так…
- Первый блин комом. Не переживай, научишься. Знаешь, сколько я продуктов попортила, прежде, чем стало получаться?
- Сколько? – улыбаюсь.
- Много! Давай, я помогу.
И мы готовим вместе. Так ловко у Марины получается исправить тесто, она показывает мне, что делать дальше и как наливать тесто на сковороду. Пробую, и удивляюсь, как все просто. Марина заваривает чай и усаживается за стол.
- Ты извини, что я вот так, без предупреждения.
- Это ваш дом, за что ты извиняешься. Да и теперь я знаю, у кого спросить совет по поводу готовки. Так что готовься…
- Отлично, я не против. Запиши мой номер. А вообще, авай я сама тебе его забью сразу в телефон.
Берет мой телефон и колдует над экраном пальчиками.
- Готово, - убирает трубку ровно в тот момент, когда мы слышим:
- Маришка? Ты как сюда попала? – Захар, потирая лицо ладонями входит в кухню. На нем только спортивные штаны, футболку надеть не удосужился. Но это, похоже, смущает только меня.
- Ты бы хоть футболку надел, а то Любу смущаешь, - срисовывает мою реакцию Марина, и я спешу отвернуться к плите. И очень вовремя, потому что еще пара секунд, и блинчик был бы безнадежно испорчен. Снимаю загорелого со сковороды, чувствуя спиной взгляды. Но не оборачиваюсь, и Захар все же уходит.
- Ты ему нравишься, - говорит Марина.
- Да, мы хорошо общаемся. И Захар мне очень помогает.
- Нет, не в этом смысле…
- Что? – оборачиваюсь все же.
- Я говорю, - шепчет она, поглядывая на дверь. – Походу, папа в тебя влюбился.
Зависаю, перевожу взгляд с Марины на дверь и обратно.
- Да ну, - хмыкаю я, но Марина больше не успевает ничего сказать, потому что в кухню возвращается Захар. Он в хорошем настроении, и, наконец, не хмурится. За завтраком болтаем о пустяках, Маришка рассказывает как ее утомил поклонник из отдела Соколова. Молодой и очень настойчивый, он не дает ей прохода.
- Расслабились там все без меня… - для порядка хмурится Захар, но тут же тема уходит в другое русло, и он снова улыбается.
- Ладно, поеду я, - Марина начинает собираться в обратную дорогу ближе к обеду, и мы все вместе идем к калитке. Обнимаемся на прощание, и она уезжает. Сама за рулем, такая молодчинка. А я так и не решилась пойти в автошколу, хотя папа несколько раз предлагал.
Папа… Мой папочка! Как все закончится, обязательно поступлю в автошколу и окончу ее! В память о папе! И буду дисциплинированным водителем!
- Ч-ч-черт! – шипение из-за спины. Захар морщится и растирает мышцы у основания шеи.
- Что с тобой?
- Все болит. А, казалось бы, не нагружался почти… Вот, что значит редкие тренировки и возраст.
- Глупости не говори. Возраст… Просто надо разогреть мышцы, и все пройдет.
- Чем разогреть?
- Ну, хотя бы массажем.
- Отлично, этим и займемся после мытья посуды.
Захар идет мыть посуду, а я так разволновалась, что даже жарко стало. Скидываю с плеч рубашку, которую выудила из шкафа товарища Соколова еще в первый день пребывания здесь, и остаюсь в любимой майке. Обивка дивана приятно охлаждает разгоряченную кожу. Прикрываю глаза. Хочется дать заднюю, но будет глупо так себя вести.
- Я готов, - говорит Захар, бодро шагая к дивану, и садится у моих ног. Развожу колени, чтобы было удобнее и несмело касаюсь его плеч. Трапеции развитые, крепкая шея, переходящая в широкий затылок. Массирую, рассматривая свои руки на его горячей коже. Или это у меня от волнения пальцы похолодели?