3.
Юрка выныривает из фургона и прикуривает сигарету. Сладковатый дым с ароматом вишни поднимается колечками вверх, растворяясь в душном летнем воздухе. Мы стоим рядом, но никто из нас не произносит ни слова. Усталость накатывает адская, глаза закрываются.
- Устала, малявка? – легонько толкает меня плечом друг.
- Да, глаза закрываются. Скорее бы домой.
- Тогда запрыгивай на пассажирское, я поведу, а ты подремать успеешь. Путь не близкий.
Так и делаю, устраиваясь поудобнее на пассажирском сиденье. Юрка запрыгивает за руль и ловко выруливает на дорогу. Мои глаза сами собой закрываются, и я проваливаюсь в дрему под мерное качание машины. Дороги у нас не очень хорошие, и машина то подпрыгивает на кочках, то «плавает» по колее. Но мне все равно. Сквозь чуткий сон я слышу тихую музыку и болтовню ведущих по радио, как Юрка мычит мелодию и тихонько подпевает исполнителю. Мне очень повезло иметь такого друга. С ним и в огонь, и в воду…
Раздается хлопок и машина виляет по дороге, а Юрка забористо матерится.
- Что происходит? – спрашиваю я, хватаясь за подлокотник. Юрка останавливает машину, съезжая на обочину и включает аварийку.
- Похоже, колесо лопнуло, - говорит он. – Ты посиди, а я выйду, посмотрю.
- Хорошо…
Ёрик выходит из «Транзита» и осматривает колеса. Сначала слева, потом, обойдя капот, справа.
- Что за черт, оба пробили… - возмущается Юрка и пинает ни в чем не повинное колесо. – Запаска только одна, - раздосадовано говорит он, и опирается локтями в проем моего открытого окна.
- Давай я папе позвоню? Он что-нибудь придумает…
- Ну уж нет. Он перестанет тебя отпускать на работу.
- И то верно, - я все же выхожу из машины.
Да, папа давно говорит, что это все несерьезно. И что если я хочу работать, то нужно выбирать место с наиболее близким профилем по моей будущей профессии, чтобы пока закончу универ, могла набраться какого-то опыта. Потом будет легче влиться в рабочий процесс, да и, как нам сказали в универе при поступлении: «Забудьте все, что вам говорили в школе! Здесь будет по-другому!». Если и при поступлении на работу скажут что-то типа такого про универ, я не удивлюсь.
Юрка пыхтит, поднимая машину домкратом, откручивает крупные болты и снимает пробитое колесо. Хоть с этим не возникает проблем, но что делать со вторым колесом? Пока друг справляется с поломкой, я гуглю выездной шиномонтаж. И когда набираю найденный номер, телефон в руках начинает звонить. На экране фотография улыбающегося папули.
- Да, папуль, привет! – бодро отвечаю я.
- Привет, Любаша. Ты где сейчас? – голос папы звучит взволнованно.
- Мы с Ёриком недавно отыграли праздник, едем домой. Вот только колесо лопнуло, - я придерживаю телефон плечом и возвращаюсь в фургон. Сзади появляется свет автомобильных фар, он приближается и останавливается. – Папуль, похоже, нам помогут. Тут машина остановилась…
- Послушай меня внимательно, Любаш. Сядь в машину и заблокируй двери!
- Пап, я не понимаю… - смотрю в зеркало заднего вида и замираю, когда один из вышедших из остановившейся машины мужиков бьет Юрку с такой силой, что тот падает на землю и не шевелится. Паника застревает комом в горле, и я защелкиваю блокировку на своей двери, а до водительской дотянуться не успеваю. Дверь распахивается и в просвете появляется шкафообразная фигура одного из нападающих.
- Люба! Люба! – папино в трубке.
- Пап, они, кажется убили Юрку… - шепчу через силу и чувствую, как мужик хватает меня за запястье. Руку простреливает болью, но я все равно пытаюсь вырваться. Телефон падает на пол, я кричу, срывая голос. Мне страшно! Как же страшно!
Мужик отвешивает мне пощечину и все же вытаскивает через водительскую дверь на улицу. Закрывает потной ладонью, пропахшей сигаретами, мой рот. Сквозь пелену слез вижу приближение второго громилы.