- Не дергайся, пташка. Будешь себя вести тихо – вернешься к папаше целой и практически невредимой, - говорит он басистым голосом и поднимает руку с шприцем. Болючий укол у основания шеи, несколько секунд, и силы покидают мое тело.
- Держи ее крепче, Кабан. Иначе босс с нас три шкуры снимет, - снова басит мужик, и я проваливаюсь в темноту.
4.
Тошнит… фу, как же тошнит… Сглатываю ком и с усилием открываю глаза. Или не открываю? Темно. И как я не пытаюсь проморгаться - без толку.
Голова как чугунок, ничего не понимаю. Тело затекло, ноги и руки покалывает. Я лежу на чем-то твердом. Пытаюсь нашарить руками хоть что-то, но кроме холодного бетона ничего не нахожу. А подо мной, видимо, какой-то старый вонючий матрас.
Здесь вообще дурно пахнет. Сыростью и плесенью.
Встаю, пошатываясь, и крадусь вдоль стены, веду по шершавой поверхности ладонями, натыкаясь на сколы и что-то острое. На лицо оседает паутина. Какая мерзость… В горле застревает крик, но я понимаю, что никто не услышит. Пытаюсь смахнуть мерзость с лица, но такое ощущение, что только запутываюсь в нее больше. Во мне назревает паника. Вспоминаю папин звонок, всхлипываю. Зря я его не послушалась. Он никогда просто так ни о чем не просит… Надо было сразу заблокировать двери! Хотя, чем бы это мне помогло?
Слышу какой-то шаркающий звук, лязг замка и метрах в двух передо мной открывается дверь. Луч света из коридора больно бьет в глаза. Пытаюсь сморгнуть, но зрение мутнится. Меня качает, как на волнах.
- Наконец-то, очухалась, - грубый голос заставляет вздрогнуть и отшатнуться в темноту, будто это может помочь мне.
Мне не видно внешности нежданного гостя, он перекрывает своей крупной фигурой свет. Но одно я понимаю: он раза в три крупнее меня, и справиться с ним я не смогу…
Он тянется куда-то вверх, раздается противный скрип, и помещение заливает противный желтый свет лампочки. Закрываю глаза от неприятного жжения. Словно песка насыпали, веки печет.
- Что-то твой папаша не спешит тебя спасать, - с ухмылкой замечает громила.
Сердце замирает от его слов, и я все же открываю глаза, превозмогая боль.
- Ну, ничего, никуда он не денется. Придет на помощь любимой дочурке, - гадко усмехается, и меня начинает тошнить еще сильнее. Мерзкий, уродливый ублюдок!
Мужик оглядывает меня с ног до головы и делает шаг в мою сторону, пошло ухмыляясь. Я дергаюсь от него, но сзади стена, и отступать некуда. Зажмуриваюсь и отворачиваю голову вбок, когда его зловонное дыхание с примесью дешевого алкоголя и сигарет опаляет щеку.
- Сучка мелкая, - шипит он, прижимая меня к стене. - Красивый, тепличный цветочек… - хватает меня за подбородок и с силой сжимает пальцы. Его рука пропахла сигаретами… тошнота поднимается и я, не в силах сдерживать ее больше, извергаюсь прямо на подонка. Он что-то кричит и матерится. Щеку обжигает удар, и я падаю, ударяясь виском о что-то твердое. Сознание уплывает, укрывая спасительной темнотой.
Когда прихожу в себя, рядом никого. Следы моего недавнего конфуза кто-то на скорую руку убрал, оставив на бетоне разводы. Снова тошнит, но я закрываю глаза и глубоко дышу, успокаивая организм. Волосы противно липнут к лицу, и я поднимаю их кверху, закручивая в тугую гульку.
Холодно. По открытым частям рук идут противные мурашки. Ежусь, прислоняясь к стене. На матрасе твердо, но это лучше, чем голый бетон. Подтягиваю колени к груди и упираюсь в них лбом. Во рту горечь, желудок урчит, но я бы не смогла сейчас что-то съесть. А вот от воды бы не отказалась, потому что во рту пустыня.
Сколько сейчас времени - неизвестно. И сколько я нахожусь в этом подвале?
В памяти мелькают картинки. Юрка! Мой бедный Юрка! Что с ним?
А папа? Он, наверно, места себе не находит. И почему его голос был так взволнован? Он что-то знал о готовящемся нападении? Или просто предчувствовал? Что-что, а природное чутье у папы превосходное. Не раз оно помогало ему в заключени сделок. Он каким-то чудесным образом считывает людей, и может предугадать последующие действия.
И сегодня, наверно, сработало то самое чутье… Какая же я дурочка! Почему не послушалась его?
Всхлипываю, сглатывая горький комок. По обнаженным плечам словно проходится холодком сквозняк, и я снова оглядываю помещение. Очень похоже на подвал. В углу единственная дверь и ни одного окна, что уменьшает мои шансы на побег. Прокручиваю в уме с десяток фильмов, в которых герои пытались выбраться из такой западни, и примеряю такую возможность на себя. Ну не туннель же мне руками рыть, потому что все остальные варианты – просто утопия. Судя по тем амбалам, что на нас с Юркой напали, и тому мерзкому типу, что приходил сюда, я прихожу к выводу… что не справлюсь. Надо дождаться помощи! Папа ведь уже ищет меня? Я уверена, что да! И найдет, обязательно найдет, мой папулечка…