ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Натаниэль Хант — 10 лет
— НЕЙТ И МОРГАН сидят на дереве и… целуются. Сначала приходит любовь, потом…
— Заткнитесь, пока я не выбила вам зубы, и вы не побежали плакаться своим мамочка, словно малышня.
Морган начала плеваться в детей внизу, когда они шли к озеру с удочками в одной руке и коробками со снастями в другой, уворачиваясь от «бомб» из слюны.
Я игнорировал их хихиканье и улюлюкания. Морган ничего не игнорировала. Её родители называли её «Маленькая хлопушка», а я называл её Дейзи, потому что это её второе имя, и она терпеть не могла, когда я её так называл.
— Ты когда-нибудь кого-нибудь била? — спросил я, когда мы продолжали играть в «Рыбалку»15, сидя высоко на старом дубе на заброшенном участке в паре километров от нашего района.
По крайней мере, мы думали, что он заброшен. Никто не знал наверняка. Им владела пожилая пара, но от них не было никаких вестей уже более трех лет. Для нас, детей, имело значение только то, что мы могли прятаться от родителей в самом лучшем из когда-либо построенных домиков на дереве и ловить рыбу с их причала на берегу озера.
— Да. Кое кого била. У тебя есть короли?
— «Иди на рыбалку». Кого ты била?
Она вытянула карту и улыбнулась, когда получила последнюю. Игра окончена.
— Своего двоюродного брата Остина. Он идиот.
— Значит, ты ударила его, потому что он идиот?
Морган высунула голову из окна без стекол. Её щеки надулись и заходили волнами, когда она собрала побольше слюны для подзарядки.
— Не надо.
Я схватил её за футболку и оттащил от окна.
Карты рассыпались по полу, когда она на них упала. Она засмеялась, пытаясь проглотить остатки слюны, не подавившись ими.
— Каждый раз, когда ты ведешь себя жестко, я ввязываюсь в драку, защищая тебя от них. Мне бы хотелось, чтобы ты могла постоять за себя, тогда бы у меня было меньше неприятностей из-за драк. Я устал от того, что мои родители говорят: почему ты не можешь быть таким как Морган?
— Мне не нравится, что они нас дразнят. — Она села лицом ко мне, скрестив ноги. — Ты не мой парень. Мы никогда не целовались.
— На самом деле мы целовались.
— Это не считается.
Прищурившись, она смотрит на меня.
— Считается.
Я улыбнулся, потому что никогда не смогу забыть тот день, когда познакомился с Морган Дейзи Галлахер. Нам было по семь лет. Она только переехала в Мэдисон в середине учебного года.
— Мои губы были прижаты к твоим. Помнишь? Я попросил тебя подвинуться и позволить мне сесть рядом с тобой после того, как я пнул Бенджи за то, что он не двигал своей дурацкой ногой.
— Наши губы соприкоснулись.
Карие глаза Морган были похожи на шарики, перекатывающиеся в глазницах.
— Водитель автобуса наехал на кочку, и мы… — она вздохнула, — ударились губами.
— Поцеловались. Ты поцеловала меня, чтобы я защитил тебя от Бена. Ты всегда пытаешься бороться с теми, кто больше тебя.
Снова закатывание глаз.
— Ну и что? Думаешь, тебе стоит стать моим парнем?
— Ага.
Я улыбнулся, потому что Морган была моей лучшей подругой и к тому же красивой. Она была настоящей красавицей, как принцесса, с такими длинными и светлыми волосами, что казалось, будто по её спине струится золотой водопад.
Мальчики бегали за ней, потому что она им нравилась, даже если она пинала их по яйцам, а девочки хотели быть похожими на неё — популярными, красивыми, умными.
— Отлично. Я буду твоей девушкой, но только до тех пор, пока не найду настоящего парня.
— Настоящего парня?
Она перекинула волосы через плечо и начала заплетать косу. Я мог бы провести весь день, наблюдая, как она заплетает волосы.
— Да. Настоящего парня. Того, кто будет приносит мне цветы и шоколад, открывать передо мной двери, как мой папа открывает двери перед моей мамой. И того, кто целует меня вот сюда. — Она указала на точку у себя на шее, чуть ниже уха. — Мой папа целует маму туда, и это всегда заставляет её хихикать.
Я пожал плечами.
— Я могу дарить тебе цветы и шоколад, и держать для тебя открытыми двери. — Засовываю руку в передний карман шорт и вытаскиваю полурасплавленный шоколадный батончик. — Вот, шоколадка. И я зову тебя Дейзи, что лучше, чем дарить тебе цветы.
Она поморщилась, словно я предложил ей съесть мою рвоту.
— Хорошо. Но в следующий раз, когда папа купит тебе мороженое, ты должен будешь поделиться со мной самым вкусным.