— Надеюсь, ты усердно работаешь, зная, что позже мой рот обхватит твой член.
— Этого достаточно.
Он закрывает глаза и щиплет переносицу.
— Чего достаточно?
— Чтобы создать образ в его голове, который он не забудет в ближайшее время.
— Что? Нет. Никаких образов в его голове. Он понял, что я писала не ему.
— Ты написала моё имя?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты написала: Грифф, надеюсь, ты усердно работаешь, зная, что позже мой рот обхватит твой член.
— Нет.
— Он, по крайней мере, на мгновение представил, как твой рот обхватывает его член. И он не собирается забывать об этом в ближайшее время, — говорит Гриффин, качая головой. — Не буду врать… это не слишком меня радует.
Я резко вскидываю голову.
— Что ж, мне искренне жаль, что это не приносит тебе радости. Мне становится не по себе от одной мысли, что мой босс думает, будто я укачиваю его ребёнка весь день и сосу член всю ночь.
Он трёт ладонью рот.
— Тебе смешно? — Я подхожу ближе, а он отступает на шаг и качает головой. — Да, именно так.
Его ноги ударяются о диван, и я бросаюсь на него. Он убирает руку от лица, чтобы подхватить меня, и мы падаем на подушки. Конечно, он улыбается.
— Не смешно.
Я сажусь на него верхом, сжимая в кулаках его рубашку, а он трясется от смеха.
— Детка… ты никогда не сосала мой член на протяжении всей ночи.
— Прекрати. — Я сдаюсь, зарываясь лицом в его шею, пока он обнимает меня. — Это сообщение было предназначено для тебя. Это должно было быть сексуально. Но обернулось самым неловким моментом в моей жизни.
— Ты ходячая катастрофа.
Гриффин кладет руку мне на затылок, а другой рукой поглаживает спину.
— Знаю.
— Но ты — моя катастрофа.
Я смотрю ему в глаза, пытаясь найти в них того, кто несколько дней назад хотел вычеркнуть меня из своей жизни.
— Но думаю, ты знаешь, что я ходячая катастрофа с того самого дня, когда не смогла оплатить тампоны, вино и свою страсть к вредной еде.
Он кивает, поглаживая меня по волосам на затылке.
— Так почему же то, что я забыла о твоём дне рождения — тяжелая неделя — стало для нас концом?
В его взгляде проскальзывает тревога, и он слегка прищуривается.
— Я собирался предложить тебе переехать ко мне.
Ой. Раны на моём сердце снова начинают кровоточить.
— Я подумал, что мы могли бы поужинать, прокатиться на моём мотоцикле и найти место, откуда открывается прекрасный вид на закат. Я хотел поделиться с тобой радостной новостью о своём повышении. Хотел узнать, как прошла твоя неделя, ведь я видел, что ты чем-то обеспокоена. Потом я хотел сказать, как безумно было для нас жить порознь, когда я проводил большую часть своего бодрствования, думая о том, когда увижу тебя в следующий раз.
— Прости.
Мне неприятно произносить эти слова. Каждая частичка моей души верит в них, но они кажутся пустыми, как будто их произносят просто для того, чтобы заполнить тишину и тут же забыть.
Бессмысленные.
Забытые.
Незримые.
— Я знаю, что ты сожалеешь.
— Но ты не прощаешь меня?
Он поджимает губы и качает головой.
— Дело не в этом. Я тебя прощаю. Это был просто момент, когда я погрузился в свои мысли. Ты была не той девушкой, которую я хотел бы пригласить жить вместе. Ты была не той девушкой, по которой я скучал всю неделю. Я чувствую, что теряю тебя из-за прошлого, которое было у другого человека. Это ужасное чувство — видеть, как ты страдаешь, и не знать, как всё исправить.
— Мне не нужно, чтобы ты что-то исправлял за меня. Мне просто нужно, чтобы ты иногда держал меня за руку, пока я пытаюсь разобраться в этом самостоятельно.
Он слегка приподнимается, и я соскальзываю с его колен на подушку рядом с ним.
— Как я могу взять тебя за руку, если не могу до неё дотянуться? Вот о чём я говорю. В пятницу я осознал, что после тяжёлой недели ты отдалилась от меня. Что произошло с той девушкой, которая говорила, что со мной она чувствует себя в безопасности? Что случилось с той девушкой, которая после долгого дня падала в мои объятия и говорила, что одно объятие исправило все проблемы?
Эта любовь причиняет боль.
— Наверное, я не смотрела на это с такой точки зрения. Ты был моей опорой. И остаешься ею до сих пор.
— И ты — моя самая большая слабость, потому что я позволяю тебе проникнуть в ту часть себя, которая остается незащищенной.
Он берёт мою руку и прижимает к своей груди
Гриффин открыл мне глаза на любовь так, как я и представить себе не могла. Я не понимала, насколько он важен для меня, пока не осознала, что могу его потерять. В тот день, когда я бежала за ним по коридору до его ванной комнаты, я бежала за той частью своей души, которая откололась и показала мне средний палец, говоря: я принадлежу ему, а не тебе.