Я улыбаюсь, но не знаю почему.
— У тебя не получается успокоить меня.
— Прости.
— Серьёзно?
Он прикрывает рот салфеткой и кивает.
— Клянусь.
Салфетка не скрывает его ухмылки.
— Ты ужасен.
Я бью его по руке.
Его тело сотрясается от смеха.
— Ты у меня в долгу. Отвлеки меня от мыслей о том, что мой парень всего лишь человек. Расскажи мне ещё… о Дейзи.
— Ещё о Дейзи, да? — Нейт откидывается назад. На его губах появляется нежная улыбка, когда он встречается со мной взглядом. — Я могу это сделать.
∞
Натаниэль Хант, 15 лет
— ЧТО думаешь?
Я выпятил грудь и вздернул подбородок.
Дейзи обошла «Камаро» по подъездной дорожке, переводя взгляд с меня на машину, которую оставил мне дядя после своей смерти. До моего шестнадцатилетия оставалось три недели.
— Ну… она бесплатная.
Она слегка поджала губы, и её взгляд стал немного смущённым, когда она попыталась быть искренней, не говоря всей правды.
— Над ней нужно немного поработать, — я пожал плечами.
— Немного.
Она обошла машину ещё раз, скрестив руки на груди.
— Я прокачу тебя.
— У тебя ещё нет прав.
— Только по району. Мой отец вернётся домой только через несколько часов.
Я открыл дверь со стороны пассажира.
Она вздрогнула и закрыла уши ладонями.
— Вероятно, нужно будет обработать петли смазкой.
— Перестань быть такой ханжой. Залезай.
— Ханжой? — Она рассмеялась. — Я не ханжа. Но, пожалуй, сначала позвоню домой и уточню у мамы, когда мне делали прививку от столбняка.
— Просто немного ржавчины.
Она опустилась на мягкое сиденье.
— Полагаю, ты не представляешь, что такое «немного».
Я захлопнул дверцу и сел за руль — руль, весь заклеенный облупившейся чёрной лентой, но, тем не менее, мой.
— Здесь пахнет лесным пожаром.
Она поморщилась.
Я проигнорировал её жалобы. У меня была машина. Это всё, что имело значение.
Мой дядя был заядлым курильщиком, и на зеркале заднего вида висело с полдюжины освежителей воздуха с ароматом сосны, и ей не нужно было раздувать из мухи слона.
Мы проехали квартал и свернули на подъездную дорожку.
— Она неплохо едет.
Я протянул руку за подголовник Дейзи.
— Ты сумасшедший.
Она покачала головой, но никакая чопорность не смогла скрыть её улыбку.
— Хочешь потискаться на заднем сиденье, пока мой отец не вернулся домой?
— Нет.
— Нет? Правда? Хм… так непохоже на тебя.
Я забарабанил пальцами по рулю.
— Да, так не похоже на меня. Я всегда хочу тискаться на заднем сиденье машин со свалки.
— Ш-ш-ш… не оскорбляй Джорджию, когда находишься в ней.
Она засмеялась.
— Джорджию? Пожалуйста, скажи, что ты не давал имя своей машине.
— Это сделал мой дядя. Он купил её в Джорджии и привез в Висконсин вместе со своей первой женой Саванной.
— Нет. — Дейзи покачала головой с полдюжины раз. — Я не куплюсь на эту историю. Твой дядя не покупал эту машину в Джорджии, а его первую жену звали не Саванна. Ты придумываешь всё на ходу. Это кошмарная история. Ты ужасный рассказчик.
— Клянусь богом.
— Твоему отцу не понравилось бы, что ты упоминаешь бога всуе. А когда он вернётся домой, я собираюсь расспросить его о Саванне, и Джорджии.
— Валяй.
— Да ну тебя. — Она скрестила руки на груди и уставилась вперёд, на наш гараж на одну машину. — Последний, кто садится на заднее сиденье, должен быть снизу.
Мне потребовалось две секунды, чтобы понять, что она имела в виду, но к тому времени, как я это сделал, она уже протиснулась между передними сиденьями. И мне пришлось устраиваться снизу, и следующие пятнадцать минут мы целовались, изучая друг друга и расширяя новые границы.
После того, как мы привели в надлежащий вид свою помятую одежду и выбрались с заднего сиденья, которое не было предназначено для поцелуев, мы взяли прохладительные напитки и расположились на заднем крыльце в старых синих шезлонгах.
— На прошлой неделе я оставила свою куртку в домике на дереве, поэтому вчера днём поехала туда на велосипеде, чтобы забрать её.
Я нахмурился.
— Я думал, мы договорились никогда не ходить туда в одиночку.
— Я была осторожна. Я даже не подходила к озеру и медленно поднималась и спускалась по лестнице.