от холода вокруг костра соплеменники начали подсыхать, Гизак с Мураком хватали по одному каждого, а я втирал им в шерсть деготь в жире. Только Мурак посмел отказался вонять дегтем, и Гизаку пришлось предельно напрячь свой авторитет. Во всех семейных нишах я насыпал измельченной сухой ромашки из своих запасов, и с блохами было покончено. Народ перестал чесаться. Соседи очень быстро прознали, что мы больше не страдаем от блох. Первым к нам пришел Колап, но Гизак не посадил его рядом. - Мы, Колап, теперь чистые, а ты грязный, - объяснил он. - Знаю, - насупился Колап, - А сколько добычи стоит стать чистым? - Гизак, - поторопился вмешаться я, - Кто придумал, как выгнать блох? - Ты. - Тогда можно я сам скажу, сколько добычи это стоит? - Скажи, - беззаботно оскалился Гизак от моей новой причуды. - Колап! Это стоит нисколько добычи. - А это много? - нахмурился Колап. В тот же день все соседи тоже избавились от своих блох. Но самое приятное, что ритуал коллективного купания мы теперь проводили каждую неделю, и звериная вонь немытых тел быстро выветрилась из пещер. Мягкая зима закончилась, но снег еще лежал. Мне еще не исполнился год. Eсли следовать традициям племени, то на всех приходится одно время, когда прибавляется год к возрасту. Это случается весной, в первую теплую ночь, когда светит полная луна. Устраивается праздник, и все вплетают еще один продырявленный клык волка в свою возрастную косичку. У меня еще не было даже косички. Но мое тело выглядело как у семилетнего, а поведение выдавало взрослого. Сородичи так и начинали меня воспринимать. Стремительность моего созревания пугала меня самого. Сверхжизнь выпадает очень редко, но я слышал раньше, что в этом случае мозг, развивается ускоренно, пытаясь соответствовать навыкам индуцированного сознания и, соответственно, подтягивается тело. Мой век может оказаться короток, потому, что даже очень старое тело все еще остается относительно молодым по сравнению с опытом тысячелетнего разума. Но пока что этот процесс был мне на руку, иначе сошел бы с ума, пребывая в затянувшемся младенчестве. Казалось, что мои злоба и ненависть остались в прошлом. Растущее мастерство в частых дружеских схватках принималось без протеста. Даже взрослые иногда затевали со мной в шутку бои. Они быстро начинали понимать, что их преимущество в весе и силе мало помогает против моего чувства боя и стилей его ведения. После того как два раза подряд я помог свалиться самому Гизаку, всякий раз победно запрыгивая на его живот, ко мне стали относиться достаточно серьезно. Я изготовил из кожаного ремня пращу и вскоре вернул старый навык точно метать небольшие камни. Многих это заинтересовало, но, попробовав несколько раз, они теряли интерес, считая, что лапой это делать намного проще и удобнее. Теперь, когда я выходил из пещеры, у меня за кожаным поясом торчала короткая палка с каменным наконечником, а в кармане лежало несколько камней для пращи. Как-то я завел разговор о том, что хорошо бы обследовать глубины нашей пещеры. Дети вообще боялись туда лазить, а взрослые заходили редко и недалеко, насколько позволяли быстро сгорающие ветки и чувство осторожности. Когда я заявил, что собираюсь пройти как можно дальше, и у меня будет долго живущий свет, со мной вызвались пойти только двое: двенадцатилетний Ундук, из распавшейся компании Зидана и, как ни странно, Шида. Она не могла сопротивляться своей натуре, неравнодушной ко всему новому и необычному. Ундук тоже отличался любопытством от остальных. Его речь была наиболее развитой и, если бы не я, то он стал бы несомненным лидером по вранью. Я изготовил свечи из воска пчелиных сот с фитилями из размочаленных камнем веточек и сплел длинную веревку из полосок кожи. Мы захватили древесный уголь чтобы метить путь, немного еды и под грубоватые напутственные шутки скрылись в более широком из двух проходов. У каждого горела свеча, и в запасе оставалось еще по пять штук. Не нужно было предупреждать беречь огонь. Все прекрасно понимали, что способа зажечь новый у нас не будет, а в темноте никто не сможет выбраться обратно. Мы шли по извилистому проходу, уступами опускающемуся вниз и обросшему белыми искрящимися иголками кристаллов и старались не цепляться за них шерстью. Когда появилось первое боковое ответвление, я начал рисовать стрелки на полу. Мои напарники тихо повизгивали от удивления, разглядывая по сторонам необычные натеки в расширившимся туннеле. Сбоку, в просвете причудливых колонн, блеснула вода. Мы подошли и увидели небольшое прозрачное озеро, дно которого резко уходило в черную глубину. Все здесь было фантастически красиво. - Здесь живет невидимое существо, которое охотится за глупыми детьми! - трагическим голосом рассказчика ужасных историй продекламировал я, чтобы некоей поэтичностью подчеркнуть необычность этого места. Шида моментально вцепилась в мое плечо, а Ундук застыл с вытаращенными глазами, чуть не выронив свечку. Я сразу почувствовал их неготовность правильно воспринимать такие сказки. - Не нужно бояться, - я непринужденно улыбнулся, - я только что сам выдумал это существо. Такое сообщение произвело новый неожиданный эффект. - Зачем выдумал!? - с ужасом прошептала Шида, воспринявшая эту информацию слишком буквально. Ундук смотрел на меня как на предателя. Я был на голову ниже его, но, видимо, с его точки зрения вполне походил на злодея. - Вы не поняли, - пытался я их успокоить, - нет тут никакого существа, я соврал. - А, соврал, - разочаровано сказала Шида. - Ну, может быть, не совсем соврал, - обнадежил я ее, - ладно, пойдемте дальше! Но впечатлительный Ундук стоял неподвижно. - Я не пойду с тобой дальше, - сказал он, не в силах освободиться от нового страха. - Ундук! - я улыбнулся ему, но мой оскал в пламени свечи, наверное, выглядел не очень дружелюбно, - Ты мужчина, живешь сам по себе. Неужели испугался? Ундук молча хмурился. - Не бойся ничего. Дальше будет гораздо интересней. - Откуда ты знаешь, что будет дальше? - спросил он резко. - Ну, я еще не знаю, - смутился я, - но догадываюсь. - Ты все врешь! И я не боюсь! Он повернулся и пошел назад. - Ундук! - крикнул я, - Иди, если хочешь, только зажги вторую свечку чтобы обе сразу не погасли! Он поколебался, но так и сделал. Я тоже зажег вторую свечку. Шида странно улыбалась. Я тоже улыбнулся ей, и мы пошли дальше. Туннель обрывался широким колодцем, который невозможно было обойти. Мы нашли боковой проход до колодца и протиснулись, пригибаясь под низким сводом. Он уходил круто вниз. Вскоре мы оказались в небольшом зале, густо обросшем сталактитами. Внизу бесшумно протекал ручей. Никто не испортил здесь пока природной красоты. Я остановился, рассматривая чудесные формы. - Шида, тебе нравится здесь? - Ага! - Красиво? - Ага! Я расставил несколько горящих свечей в разных местах, чтобы лучше было видеть все великолепие этого зала. И тогда Шида подошла ко мне и прижалась всем телом. О, нет! Я совсем не был к этому готов, но очень не хотел причинять ей неприятность. - Шида, - я ласково взъерошил ее гриву, - ты больше не обижаешься на меня? - Неа! - она чуть пригнулась и потерлась носом о мой нос. Я с удивлением заметил, что мое тело начало пробуждаться. Скорее, это было всего лишь платоническое щенячье чувство, но оно оказалось достаточно сильным. И тогда я тоже обнял ее. Она заурчала и принялась тереться об меня как кошка. Конечно, у нас не получилось ничего того, чего она добивалась, но я ласкал ее со всем опытом моих тысячелетий, и это было для нее ново и интересно. - Шида, я еще слишком маленький, - сказал я. - Ага. Скоро вырастишь! - она оскалилась мне. Свечки догорали. Мы зажгли новые и пошли обратно. Пещера оказалась слишком разветвленной, и не стоило надеяться обследовать ее за один раз. Мы заходили в попадающиеся на пути боковые ответвления, не слишком далеко, и я старался запомнить всю картину, чтобы затем заняться более планомерными исследованиями. Один из таких проходов неожиданно вывел нас в кем-то обжитую нишу. Под ногами лежало несколько потертых шкур с травяными мешками, какие-то потрепанные вещи и охотничьи палки. Кто же мог забраться сюда? Шида насторожено вцепилась в меня. - Пошли назад! - зашипела она, - Они съедят нас! - Почему, Шида? - Тут в глубине нет добычи, значит очень голодные! - Здесь давно не жили, успокоил ее я, - Запаха почти не осталось! Шида принюхалась. - Да. Посмотрим дальше? Мы осторожно пошли дальше. Внезапно что-то огромное и лохматое с изумленным рычанием повернулось к нам, и два огромных глаза сверкнули злым огнем. Шида завизжала так, что у меня парализовало уши. Ее свечка описала дугу и потухла. Соответствующий глаз чудовища притух тоже. Оно от неожиданности подалось назад, оступилось и издало ужасающее ругательство. Я тотчас узнал Колапа. - Привет, Колап! - торопливо крикнул я. - Ты, Туюм??? Откуда ты идешь? - Мы с Шидой ходили в пещеру и случайно нашли тебя. А ты что здесь делаешь? - Я??? Это моя пещера! У меня в голове произошла небольшая перестановка. Выходит, мы обнаружили переход, связывающий наши пещеры, а запаха не было по причине недавно проведенной дезинфекции. - Да? Значит, из нашей пещеры можно пройти в вашу! Морда у Колапа изобразила неподдельный интерес. - Какой хороший у тебя огонь и горит так долго! А у нас нет такого. Надо сказать Гизаку! - решил он, - Пошли! Здесь свод нависал ниже, чем в нашей пещере и Колап шел, пригнувшись, привычно лавируя головой между сосульками сталактитов. Впереди по