д. - Он будет лечить вас, рассказывать интересные истории и есть из горшков, которые придумал я? - на этот раз уже мне пришлось слегка придавить собственную совесть. Повисло характерное для тупиковых политических споров нехорошее молчание. - Смотрите! - вдруг сказал Ундук. Он потянулся, взял мой лук, вложил приготовленную для волков камышину и на редкость удачным выстрелом попал в горшок в лапах Хрума, в который тот так и не налил добавочный компот. Горшок разлетелся вдребезги, и все подскочили. - Он придумал это, чтобы отбиваться от волков! - крикнул обрадованный Ундук, превращаясь в моего союзника. Этого оказалось достаточно. Про назревающий конфликт все моментально забыли и полезли смотреть лук. У племени появилась новая игрушка. Ундук показывал всем как нужно стрелять, а я лихорадочно думал, что же делать, чтобы племя не воспринимало меня как чужого. Мимо меня неторопливо прошла чуть оскаленная Шида с загадочным выражением на мордочке. Она как бы невзначай вернулась и, проходя, потерлась шкурой о меня. - Пойдешь? - негромко спросила она. Я в некотором ошеломлении смотрел на нее, и она уже собиралась фыркнуть. - Да. Ты иди, я возьму огонь и догоню. - Зачем огонь? - Мы же идем в пещеру! - Зачем далеко? Я вздохнул. Мы вошли в темный ход, ведущий в глубину, и продвинулись на ощупь совсем немного, когда она охватила меня лапками и прижалась, чуть подрагивая. Мне это все не очень нравилось. - Шида, подожди! - Что? - Ты не хотела поговорить со мной, с тех пор как мы вернулись из пещеры? - Нет. - Ладно... - одной лапой я нервно расчесывал ее гриву пальцами, а другой чесал ее за ухом. - Ну? - она нетерпеливо укусила меня. - Что? - Ты делал мне хорошо, делай! - Шида, это неправильно... - Что? - Мы не должны это делать только для того, чтобы доставить удовольствие. - А для чего? - она чуть отодвинулась от меня. Я понял, что я веду себя как дурак. Мне очень не хотелось огорчать ее, и я смутно надеялся, что, может быть, она будет тем, кого я в состоянии осчастливить и таким образом выполнить свою жизненную задачу. Так что я сделал все, как она хотела. Снег давно сошел, и сезонная скука осталась позади. Теперь все с утра торопились уйти в интересные места и на охоту, с надеждой оказаться удачливее других. Я заразился идеей научиться делать хороший охотничий лук в местных условиях. Тут мне не нужно было изобретать ничего особенно нового - такой опыт у меня был в веках, только выискал подходящие ветки и добился нужных свойств после обработки. Чтобы вернуть навыки точной стрельбы тоже не потребовалось слишком много времени, и вскоре первый сурок, пронзенный камышовой стрелой с каменным осколком, был принесен в пещеру. Я не был еще мужчиной, и мою добычу восприняли как детскую шалость. - Ты только распугаешь всех ленивых сурков в округе! - озабочено проворчал Медил. Народ воспринимал лук как развлечение, и некоторые по вечерам из интереса брали мой пострелять. Для серьезной охоты их точность стрельбы была удручающе недостаточна. Шиде очень нравилось стрелять из лука и у нее неплохо получалось. Как ни странно, этим увлекся и Зидан. Взрослые близко меня к себе не подпускали, чтобы не распугивал дичь. Но Хрум часто брал меня и Карида с собой и учил нужным повадкам. Однажды ночью Гизак разбудил меня, нетерпеливо пихая ногой в бок. - Тизил заболел! - прорычал он угрожающе. - Пойдем посмотрим! - слегка холодея от предчувствий возможных последствий для меня, предложил я. Гизак сильно колебался. - Нет! - прошипел он злобно, - Ты хочешь, чтобы он умер! У меня округлились глаза, и минуту я молча смотрел на отца. - Ну..., - я уселся на камень, - если ты так считаешь, лечи его сам. - Если он умрет, я отправлю тебя провожать его в Мир За Горами! Такой закон! - он явно плохо владел собой. - А если ты ошибаешься? Если Тизил заболел сам, и я тут ни при чем? Гизак это понимал, но его смятение только возрастало. - Можно мне просто посмотреть его? - Нет! - А зачем тогда ты меня разбудил? - Чтобы предупредить. - Слушай, Гизак, раз я такой плохой, может быть мне нужно уйти от вас? Колап хотел взять меня... Гизак задумался. - Ты не плохой. Но я обещал, что Тизил будет лучше, а он заболел. - Зачем ты обещал? Разве можно знать это заранее? - Я знаю. - Похоже, что ты ошибся. Гизак злобно оскалился и ушел. Я лег на свою охапку сухой перевязанной травы и попытался обдумать положение, но по-детски сильно хотелось спать. Утром, когда я проснулся, в пещере было необычно тихо. Из-за самых плохих предчувствий вставать очень не хотелось. У костра шла какая-то перебранка. Я сел. Ундук и Карид хмуро сидели рядом и встревожено переглядывались. Донесся голос отца. - Он еще не был таким сильным! - Если это сделал он, то ты должен отправить его в Мир За Горами, - явственно прошипел Шекил. - А если не он? - спросил отец. - Тогда ты слишком наврал народу. Ты сказал, что он будет очень сильным. У костра повисло молчание. Высказывались слишком сложные мысли. Ундук посмотрел на меня. - Тебя прибьют сейчас, - тихо сказал он. - Ага, - ответил я. - Ты еще можешь свалить в пещеру, - подсказал Ундук. - Не хочу, - тяжело вздохнул я. - Я не наврал! - донеслось рычание отца. - Сваливай, ленивый сурок! - прошипел мне Ундук и сам исчез из нашей ниши. Карид поспешно последовал за ним. Да, я мог убежать через проход в пещеру Колапа, но если тот не отдаст меня Гизаку, то между соседями начнется вражда. Снаружи вдруг раздался женский визг. В тот же момент проход в нишу загородила фигура отца. В его лапах была тяжелая охотничья палка с камнем на конце. Я смотрел прямо ему в глаза, и он на мгновение замер. Женский визг повторился. - Не надо! - это был плачущий голос Шиды. Такой отчаяной отваги я от нее не ожидал. Именно это окончательно смирило меня с неизбежностью. Спасибо, Шида, значит, я не безразличен тебе… Отец с ревом протиснулся в проход, я потянулся к наставнику, готовясь держать очередной ответ. Отец шагнул ко мне и со страшной силой замахнулся палкой, как будто перед ним был мамонт. И вся сила этого замаха пришлась на свисающий позади сталактит, который с музыкально чистым звуком обломился почему-то не в месте удара, а у основания, и это массивное основание низверглось на голову отцу. Я все еще тянулся к наставнику и ясно почувствовал посланный мне заряд любви с небольшим укором за то, что снова пришлось вмешаться. Очнувшись от шока, я бросился к отцу и осмотрел его голову. Крепкий череп был цел, на шее часто пульсировала артерия. Я отошел и поднял глаза. Из прохода ниши на меня с ужасом смотрел народ. Шида растолкала всех и бросилась ко мне. Я не удержал ее вес, и мы, в обнимку повалились на шкуры. Я вскочил и помог ей подняться. Отец зашевелился, тихо прорычал что-то, привстал и, сморщившись от боли, схватился обеими лапами за череп. Потом он увидел меня и содрогнулся, позабыв про боль. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, потом отец поник, повернулся и вышел, расшвыривая любопытных. Я тоже хотел выйти, но Шида вцепилась в меня. Скоро вернулись Ундук с Каридом. - Мурак не встал с места Гизака у костра, когда тот подошел, - сообщил Ундук. - А что Гизак? - спросил я. - Сел рядом. А Шекил сказал, что каждый сам знает свое место. Значит, наш законник поспешил утвердить новую власть. - Теперь все будет по-старому, - сказал Карид. - Если они не подерутся, - возразил Ундук. - Шида, - я сжал ее лапку, - я пойду, нужно что-то сделать. - Я тоже! - она свирепо вскочила, и я не посмел ее остановить. Мы вылезли из прохода и, не спеша, подошли к костру. Там собрались почти все и, подобравшись, смотрели на меня, а Мурак, ворошивший что-то прутиком в костре, заерзал на месте, как будто ему жгло зад. Я смотрел прямо ему в глаза и он, не выдержав, отвернулся. - Мурак! - сказал я, - Разве это твое место? Он злобно оскалился и вдруг одним прыжком вскочил на задние лапы. Отец вскочил почти одновременно. - Ты! - заорал Мурак, - Говоришь с охотником! Ты еще не мужчина! Знаешь закон? Он был прав, я похолодел. По закону меня сейчас должны были сильно наказать, и я никак уже не успею отменить эту традицию. - Он мужчина! - зарычала Шида. - Он?! - Мурак почти пришел в себя от удивления, - Ты это сказала? - Он мужчина! Мурак некоторое время хлопал глазами, что-то прикидывая. - Надо проверить! - заорал Шекил. Мать Шиды с готовностью поднялась, подошла, не церемонясь, протянула лапу ко мне под одежду и начала проверять. - Нет, - сказала она злорадно, - он еще не мужчина. - Ха! - обрадовался Мурак. - Он мужчина, я говорю! - заявила Шида. Все некоторое время молчали, вспоминая почти не существенный нюанс пещерного законодательства. - Тогда он должен жить с тобой! - сообразил Мурак, - Он должен взять тебя! - Я беру ее, - сказал я. - Так! - объявил отец и привычно сел на свое исконное место, - Туюм будет жить с Шидой в дальней нише! - Мурак, - спросил я, и уже был вправе это сделать, - ты хочешь еще что-нибудь сказать? - Нет! - Мурак сел на свое место и ловко плюнул в костер, намекая на мое имя. Все и все. Про Тизила и позор Гизака все просто забыли. Опять мне пришлось переселяться. И Шиде тоже. Мы должны были соединить свои запасы в дальней нише, куда почти не доставал свет костра даже когда он ярко пылал. Я пошел зажигать восковую свечку от костра и когда вернулся, увидел, что у нас гости. Мать Шиды недобро поглядывала на меня или мне так показалось из-за колеблющегося света свечи. Я поставил свечу на выступ, всей шкурой ощущая раскаяние оттого, что лишаю мать привычного общения. Теперь она будет жить одна. Шида тоже нервничала, то и дело поглядывая н