и сапогами, тяжелая рапира в моей руке и презрительно улыбающейся франт, который хорошо знает, как будет сейчас меня колоть. Я и Ржавый на заднем школьном дворе, окруженные возбужденной толпой одноклассников. Дикая Дебби, в женской тюрьме, пронзительно визжа, вцепившаяся в мои длинные волосы, и наши груди, болтающиеся среди лоскутов разодранных футболок, к удовольствию наблюдающих по монитору охранников. - Ты правильно задумался, Туюм, - снисходительно заметил Мурак. Почти все уже торопливо вышли из пещеры наружу, и мы остались одни. - Пойдем, Мурак, - сказал я, поворачиваясь к выходу, - народ ждет. Он изо всей силы вытолкнул меня из пещеры, и я пробежал несколько шагов, остановившись около стоящей толпы. Несколько зрителей поспешно отошли дальше. Мурак уверенно шел ко мне, пружинисто отталкиваясь задними лапами и недобро ухмыляясь. - Что я должен с ним сделать? - спросил я совсем не вовремя у Шекила. Зрители заржали от неожиданности. Шекил не успел ответить. Мурак широко размахнулся своей медвежьей лапой, и мне прошлось поднырнуть под нее. Он по инерции шагнул дальше, а я тут же врезал ему вслед по загривку и со всего размаху ударил сзади в изгиб ноги. Мурак повалился на колено и хотел было вскочить, уперевшись лапами в землю, но я толкнул его ногой в зад, и он въехал мордой в траву. Зрители восторженно заорали, а Мурак, с диким рычанием вывернувшись, взлетел как бешеный зверь и кинулся на меня, раскинув лапы. Бросок, и он с громким выдохом впечатался спиной в траву. Несколько секунд он ошеломленно лежал, приходя в себя, потом извернулся и медленно поднялся на задние лапы. Я коротко и несильно влепил ему кулаком в нос, и, как только его живот начал надуваться очередным вздохом, остановил этот процесс ударом в солнечное сплетение. Мурак замер, не в силах пошевелиться. Я дружески похлопал его по щеке и, не спеша, отошел к Шекилу. - Достаточно? Позади раздался топот. Я отшатнулся в сторону, и Мурак вложил в Шекила всю энергию, предназначенную для меня. Шекил и с ним еще пара зрителей исчезли в кустах. Когда Мурак поворачивался ко мне, я широким замахом пяткой сбил его ступни с земли, последовал за его падающим телом и заломил его переднюю лапу, вывернув ее до предела. Мурак дико заорал, пытаясь освободиться, но сам себе причинял нестерпимую боль. Дав ему время полностью осознать положение, я сказал: - Мурак, я могу сломать тебе лапу и оторвать голову. Ты понял? Он замер, подумал, испугано заморгал и перестал сопротивляться. - Ты проиграл, но я не хочу причинять тебе вреда. Ты понял? - Да, - согласился он. Я вскочил с него и, не оглядывась, пошел к речке, чтобы искупаться перед обедом. Мы с Шидой часто ездили верхом. Легко, на зависть остальным, перебирались через речку и скакали галопом до опушки, пропадая за деревьями. Когда я смотрел как эта обросшая пушистой шерстью самка, радостно скалясь, ловко сидит в седле, то опять живо вспоминал множество эпизодов из прошлых жизней, чем-то неуловимо связанных между собой. Скоростные горки и визжащая на головокружительном спуске счастливая Вероника. Прекрасная Анна, в безумно сложных белых одеждах, кокетливо улыбаясь, гарцует на белой лошади. Маринка из конноспортивной школы, проносящаяся галопом и на ходу бросающая мне воздушный поцелуй. Прогулки верхом по весенней роще с Дамоной, сидящей по-женски боком в старинном строгом платье из грубой ткани на смирной кобыле. И даже гонки вокруг большого праздничного стола на молодых человеческих жеребцах и хохочущая Наташка, азартно бьющая голыми пятками в бока запыхавшегося Алика. И настроение, и отношение к этой женщине в тот момент было одинаковым. Зачем все это было? Не для того же только чтобы всякий раз в обычной жизни с тоской силиться вспомнить, когда же я переживал точно такое же? В последнее время мы ездили не столько охотиться, сколько посмотреть, что там дальше, исследовать нашу местность. Я надеялся найти подходящие злаки и колчедан для получения серы чтобы сделать порох. На этот раз около двух часов мы ехали вдоль опушки леса. Когда оказались у обрывистого склона, Шида удивленно вскрикнула. Я посмотрел в долину и обомлел. Внизу на большом пространстве дымилось множество костров. Маленькие мохнатые фигурки ходили среди них. Я насчитал около пятидесяти переносных хижин из шкур, натянутых на деревянные каркасы. Похоже - это и были кочевники из старой легенды. Я не видел ни одной лошади и из оружия различал только палки с привязанными каменными осколками. Столько народу, конечно, не могло прокормиться на одном месте, и они вынуждены были кочевать, уничтожая все годящееся в пищу на своем пути. - Шида, это кочевники, - угрюмо сказал я. - Да? Они совсем не страшные! - Это враги. Поехали назад. Еще до вечернего костра мы рассказали вернувшимся охотникам об опасности. Ундук и Карид побежали по соседям. Вскоре около нашей пещеры собрались все главари. И тогда Гизак, сознавая свое особое положение, вышел к ним. Все, как обычно, устроились на берегу речки, чтобы глубокомысленно сидеть на корточках и мудро плевать в воду. Это традиционно соответствовало собранию особой важности. Через некоторое время позвали меня. - Туюм! Сколько их там? - спросил Гизак. - Дофига, - сообщил я горькую правду. Главари озабочено помолчали. - А сколько им сюда добираться? - спросил Медил. - День. Но они, наверное, еще не знают про нас. - Тогда надо сваливать! - махнул лапой несдержанный Колап, - Мы уйдем незаметно, как раньше! Все презрительно хмыкнули. Теперь решение "сваливать" получило наименьший приоритет. - Мы охотники, - веско сказал Медил, - а охотники не говорят: "сваливать"! - он был из тех, кто ненавидел ново-пещерный сленг, - Мы придем к ним и поговорим. - Ты думаешь, они говорят так же, как и мы? - спросил я. - А как же? - удивился Медил. - А вот, например, так, - и я произнес фразу на языке предыдущего воплощения. Медил от неожиданности расхохотался, но остальные главари удивились и глубокомысленно помолчали. - Не знаю, - наконец сказал Медил. - А они могут нас победить? - спросил Колап. - Легко, - заверил я, - Мы умеем только охотиться, а они всю жизнь отбирают чужое. - Ты боишься битвы? - презрительно посмотрел на меня Медил. - Можно попробовать отбиться, - я пожал плечами, - но нужно очень хорошо готовиться. Если будет время. И многие обязательно погибнут. - А что еще делать? - спросил Гизак, - Я бы лучше попробовал отбиться! - Можно уйти так, что нас никто не найдет, - сказал я, - Через пещеру. Помните, я рассказывал? - В горы… - иронично кивнул Гизак, - Ты говорил, что вы полдня шли по пещере. - Что мы дети в пещере ползать? - передернул от отвращения плечами Колап. - Туюм! Их много раз больше, чем нас? - спросил Гизак. - Вот, - я расчистил песок и нарисовал черточку, - Это будет означать один кочевник, - Я дорисовал кружок, - а это столько, сколько пальцев! - я дорисовал еще кружок, - а это… Гизак не выдержал и зевнул. Колап презрительно махнул лапой на мои закорючки: - Туюм! Что мы, дети тут рисовать? Мы говорим серьезно! - Просто скажи, - посоветовал Гизак, - их там дофига больше, чем нас? Я растопырил все пальцы. - Вот сколько раз их столько как нас! - тихо сказал я. Все надолго замолчали и только остервенело плевали в речку. Наконец заговорил Педул - самый старый главарь из дальней пещеры. В его косичке было не меньше сорока клыков. - Вы все сказали правильно! - он помолчал, чтобы сказавшие насладились похвалой, - И нужно только все это расставить по порядку. Я мысленно зааплодировал. - Сначала попробуем пойти к ним поговорить! - Да! - сказал Медил. - Но будем готовиться к сражению. - Да, - сказал я. - Если не получится поговорить, попробуем отбиться! - Да! - воскликнул Гизак. - А если будет плохо, то уйдем через пещеру. - Да, - кивнул Колап. - Медил! Ты хотел говорить с ними? - Да! - Иди! - Да! - облегченно вздохнули все. - И я с ним! - сказал я, и все с усмешкой посмотрели на меня. - Завтра утром начнем готовиться, - сказал Педул, - никто не пойдет на охоту. А ты, Медил, пойдешь говорить. - Порядок лучше расставить немного по-другому, - сказал я, и Педул снисходительно поморщился. - Что ты опять придумал? - со вздохом спросил Гизак как у надоедливого ребенка. - Если мы утром пойдем говорить, то они сразу про нас узнают! - сказал я, - И мы не успеем подготовиться. - Да, - признал Гизак. - Лучше завтра и следующий день готовиться, а потом пойти говорить. - Правильно, - согласился мудрый Педул. Все оскалились мне, а Гизак выразил одобрение, крепко хлопнув по спине, но я удержался и не полетел в речку. Лидеры решительно сплюнули и удовлетворенно разошлись, чтобы по праву получить в своих пещерах лучшие куски вечерней пищи. Ночью Шида плакала, и когда я спросил, не смогла сказать почему. Наша дочь вела себя спокойно и хорошо спала по ночам. Зато теща находила любой предлог, чтобы посетить наше гнездо. Она являлась даже ночью и презрительно фыркала, заставая нас в интимные моменты, но, почему-то, Шида не замечала надуманность поводов для этих визитов. Она чувствовала мою безмолвную вражду с ее матерью, но ничего мне не говорила. Утром вожди подняли народ очень рано. Второй раз после весеннего праздника я видел всех вместе. Поначалу с непривычки никто не знал, что делать. Было много криков и безумных предложений. Но опять мудрый Педул расставил все по порядку, включая мои предложения. Он явно становился генералиссимусом нашего народа. Обязанности распределились. Пока возводили две домны, экспедиция сходила за рудой, а отдельная