вок Бугара, рванул его назад. Оба тела повалились на песок, и смертельная хватка разжалась. Педул так и остался лежать, с натужным сипом восстанавливая дыхание, а Бугар моментально вскочил на лапы, увидел меня и нехотя отошел в сторону. - Зачем? - зарычал я, хотя был вполне спокоен. - Он громко навонял, когда сидел рядом, - неохотно сказал Бугар. - Ну и что? Разве ты сам никогда не воняешь? - Тогда не знаю, - немного растерялся Бугай, - я слишком разозлился. Он ведет себя как главарь. - Скажи, Бугар, Педул лучше тебя расставляет все по порядку? - Да. - А ты сильнее Педула? Бугар только хмыкнул и самодовольно оскалился. - Значит, правильно будет сделать так. Ты теперь будешь следить за тем, чтобы никто не мешал Педулу правильно все расставлять по порядку. Бугал удивленно посмотрел на меня. - Ты теперь будешь его силой. Ты понял? - Я!? Его силой!? - Бугар возмущенно показал лапой на с трудом поднимающегося Педула. - А он будет нашей мудростью. Ты же не можешь быть нашей мудростью? Бугар задумался. - Ты согласен быть силой? - спросил я с угрожающими нотками в голосе. - Да. - Тогда стой рядом с Педулом и смотри за всеми, чтобы никто больше не мешал ему. - Было бы лучше, - сказал Педул, сморщившись от боли в глотке, - если бы ты сам, Туюм, стал моей силой. - Мне нужно придумывать, что нам делать, а не следить за порядком! - возразил я, - Если Бугару нужна будет помощь, тогда я помогу. - Хорошо, Туюм, я согласен, - Педул сел на камень у речки и со второй попытки доплюнул до воды. Все расселись рядом. - Эта зима началась слишком рано, - просипел Педул, - потому, что нам здесь нечего делать. И когда сойдет снег, она не закончится, потому, что нам опять здесь нечего будет делать. - Зачем делать? - воскликнул молодой Занид, ненасытный Занид, которого постоянно востребовали наши женщины и который никогда не подводил их, - У нас навалом добычи, а нас мало, ай! - его сдуло с камня увесистой затрещиной Бугара. - Ты чо!? - заорал Занид, поднимаясь на четвереньки. - Тебя Педул просил говорить? - процедил Бугар, заметно разрядивший свою злость. Педул благосклонно посмотрел на Бугара и откашлялся. - Нам нужно уходить обратно потому, что здесь племя жить не сможет, - сказал он, - здесь нет пчел, глины для горшков и тяжелых камней. Никто не возражал, искоса поглядывая на Бугара. - Нам нужно придумать, как это лучше сделать и не бояться кочевников. Теперь вы думайте и говорите, а я все расставлю по местам. - Теперь ты думай и говори! - потребовал Бугар, направив в Занида свой палец. - Бугар, - ласково остановил его Педул, - мысли пугливее птицы и ни одна не залетит в голову насильно. Пусть каждый думает, как он хочет. - Кочевники боятся пещер, - сказал Ундук, - Если мы будем жить около старой пещеры в глубине, они не полезут. - Да, - согласился Лапор, - выходить будем редко, только на охоту и за дровами. А вода есть в глубине. - Это хорошо, - согласился Педул, - но должно быть что-то еще лучше, - загадочно поднял лапу Педул, - Туюм уже придумал нам луки, и крепкие ножи. Пусть теперь он придумает такое, что убьет всех кочевников. - Придумаю, - не слишком уверенно сказал я, - но это будет не скоро. Педул прав, нам нужно уходить на старое место. Может быть, кочевники зимой не будут нам мешать. Сначала мы пойдем, чтобы все подготовить, а женщины пока останутся здесь. - Мы им оставим Занида, - предложил Бугар и сплюнул в речку. Охотники заржали, и Занид простодушно оскалился. - Мы так хорошо придумывали, - сказал Педул, - что все само расставилось как надо. Завтра мы идем в старую пещеру. С собрания мы возвращались с таким видом, как будто уже победили кочевников. Все тосковали о покинутых местах, и, несмотря на опасность, чувствовали радость от надежды, что жизнь потечет по-прежнему. Женщины, сидящие у вечернего костра, завидев нас, тоже радостно оскалились, всей шкурой почувствовав близкие перемены. Запахло едой, и охотники принялись рассаживаться у костра. Педул с естественной непринужденностью воцарился в своем удобном, почти обретшем статус лидерского месте, комфортно откинувшись спиной к прогретой огнем стенке. Шида что-то вспомнила и порывисто вскочила со своего места. Блики костра плясали в ее широко открытых, чуть испуганных глазах. - Что, Шида? - Там… Не ругай ее! - попросила она невнятно. Я поспешил к нашему гнезду. Вэйни сидела на корточках и увлеченно возилась с чем-то на полу в полумраке. Она повернула ко мне головку и радостно обнажила белые зубки. Ее носик был измазан сажей. Я подошел ближе. Перед ней лежала перевернутая шерстью вниз шкура, а на ней как живая смотрела на меня нарисованная углем Шида. - Классно, Вэйни! Я, конечно, знал про этот ее талант. - Спасибо, Дивола! Сзади появилась Шида и, видя, что я не сержусь, успокоилась. - Эта не страшная! - сказала она, показывая лапой на рисунок. Она не знала, как сама выглядит и на рисунке видела лишь незнакомую самку. - А вчера она нарисовала вот, - Шида перевернула другую шкуру, - это ты!!! - Шида выпучила глаза, - Страшно, когда ты оттуда смотришь! Я тоже не знал, как выгляжу, и с интересом посмотрел на свое изображение. - А ведь это ты, Шида! - сказал я, показывая на новый рисунок. - Я!? - Да, очень похоже! Шида прикрыла лапой рот, шагнула назад и выбежала из гнезда. Я стал приподнимать оставшиеся шкуры. На всех были рисунки. Некоторые явно рисовались поверх затертых старых. Сколько времени я спал на этих шкурах, ничего не подозревая? Я присел рядом с Вэйни. Как не хватало свободного мыслеобщения, которым мы обладали вне жизни! - Вэйни, - спросил я, - почему ты скрывалась так долго? - Я все-таки женщина! Ее непередаваемо милая кокетливая ужимка на детском личике заставила меня рассмеяться. - Не хотелось, чтобы ты знал, пока я была совсем беспомощная и противная. - Вэйни, мы опять попали в суровый мир, - заговорил я на старом нашем языке. - Я знаю, - вздохнула она совсем уже не по-детски, - но все миры суровы, каждый по-своему… - Я пробовал наладить здесь жизнь, но не вышло. Не хватило опыта всех моих жизней. Это так печально... Как пытаться вынуть камень из-под груды других камней: пока все не перетаскаешь, нижний достать не получиться каким бы ты сильным ни был... Было так паршиво осознавать эту закономерную несправедливость, что я решил покинуть этот мир... Но меня вернули, сказав, что ты - здесь! - На этот раз мы постараемся уйти из жизни вместе, Дивола! - Да! - я мечтательно помолчал, - Но теперь пусть эта наша жизнь продлится как можно дольше. - Ты что-то придумал? - Мы теперь вместе, все же, попробуем вынуть камень из под груды всех других! И не силой, а сверхсилой! Это будет настоящая суперигра жизни! У нас уникальное сочетание возможностей: мы умеем видеть сущности вещей, и мы имеем тела, которые могут иметь связь не только с нашей душой, но и с сущностями вещей. Я много думал. Есть только один путь - научиться менять сущность вещей и событий… Вэйни испугано расширила глазки. - А наставники не будут против? - Когда попробуем, тогда и узнаем. - А я уже пробовала здесь видеть сущности. Нужно же было хоть чем-то заниматься пока лежишь беспомощная. Но изменять... Я не представляю достаточно хорошо, что это может за собой повлечь... - Я тоже не представляю. Мы будем осторожны и научимся. Давай попробуем прямо сейчас. Сущности всего сущего представляют собой оцифрованные в определенном порядке последовательности взаимно скрывающих друг друга пар элементов из основы вселенского циферблата. Они там мелки, что работать сними можно только в общей совокупности, и доступ к такой совокупности имеет моя сущность в режиеме сверхжизни. Она сопосбна ощутить их и воздействовать на них. Проще всего взять и взаимно скрыть все составляющие, и тогда сущность перестанет существовать для нас, хотя она останется в некоем закрытом от всего мира состоянии. Наверное, бесполезно это как-то описывать для обычного человеческого бытия. Поэтому и не буду пытаться. Я зажег свечку и поставил ее на выступ стены. Мы закрыли глаза и постарались забыть про наши тела. Нужно было отключить мешающие непосредственное восприятие мозга и научиться видеть так, как мы ощущаем вне жизни. Но сначала мне удалось почувствовать не свечку, а Вэйни. Вероятно, она тоже сразу потянулась ко мне. Мы ощутили знакомую радость соприкосновения и одновременно увидели сущность свечки. Не сговариваясь, в игривом порыве, мы яростно дунули на нее сущностью своих мыслей, особенно не задумываясь, что именно хотим изменить. Приглушенный вскрик заставил меня открыть глаза. Там, где стояла свечка, в стене зияло неровное отверстие, лоснясь гладкой поверхностью. Это было похоже на то, как если бы в снежную стену плеснули кипятком. Я успел заметить убегающую Шиду. - Надо ее успокоить, Вэйни! Я пойду, а ты попробуй почувствовать отношение своего наставника. Я вышел из гнезда. Шида порывисто переходила с места на место, ничего не видя вокруг. Я подошел к ней. Она вздрогнула и отпрянула от меня. - Шида, - сказал я самым обыденным тоном, - пойдем к костру, я расскажу всем про то, что сейчас делал. Она поколебалась, но пошла и уселась на свое место. Близость сородичей немного успокоила ее. Подождав, когда у Педула откажет поврежденное горло от непосильно длинной истории его молодости, я сказал. - Я придумал оружие против кочевников, - заявил я. Никто не перебивал меня, и только несколько радостных возгласов нарушили тишину. - Мы раньше охотились и воевали с помощью силы рук. И поэтому доставали только то, до чего дотянутся руки или куда они добросят оружие