гой напасти. Я свернулся клубком в своей яме и, несмотря на холод, уснул под далекие голоса, доносящиеся со стоянки. Проснувшись в полной тишине, я выбрал место, где костры горели близко от стены кустарников, и перебрался туда. Мне повезло с луной. Хоть и не полная, она поднималась в небо и хорошо освещала все вокруг. Ближайший охранник сидел на камне, покрытом шкурой, осоловело уставившись на пламя костра. Без особого труда я прокрался недалеко от него и спрятался за домиком. Рядом стояла лошадь. Она громко фыркнула, почуяв меня, но охранник не обратил на эту ее причуду внимание. На спине лошади была привязана шкура. Кочевникам не приходило в голову дать отдохнуть лошади от обвязки. Я достал кусок пчелиных сот из рюкзака, откусил сам и бросил остальное лошади. Та нехотя наклонила голову и, ухватив соты зубами, принялась жевать. Я переполз к домику вождя. Вход оказался закрыт плотно завязанной шкурой. Я просто прорезал дыру и проник внутрь. Через некоторое время глаза привыкли к темноте, и стали видны контуры спящих тел, закутанных в шкуры. Еще некоторое время ушло на то, чтобы определить вождя. Одной лапой я зажал ему нос и рот, а другой приставил нож к горлу. Тот мыкнул и дернулся. Я еле удержал его и вдавил острие в шею. Вождь моментально экстраполировал эту зависимость и замер. Одно из спящих тел заворочалось, перевернулось на другой бок и затихло. Я наклонился к уху вождя и прошептал: - Если крикнешь или дернешься - сразу зарежу. Если понял - кивни головой. Я ощутил попытку кивнуть и разжал лапу. Тот жадно вздохнул. - Мы сейчас оба очень тихо поползем из дома, - сказал я, - если сделаешь что-то неправильно - умрешь тут же. Понял? Вождь кивнул, и мы поползли рядом. Как только мы выбрались из домика, я связал его лапы за спиной. Мне очень хотелось увести лошадь, но сделать это незаметно было невозможно. Подойдя к охраннику сзади, я вырубил его, и мы скрылись в кустах. Почти сразу раздались крики, и поднялась паника. Мы остановились и посмотрели назад. Недалеко от нас сбегались охранники к скелету, который уже пробрался за костры и подслеповато крутил по сторонам черепом с зияющими чернотой глазницами. Я привязал конец веревки от лап вождя к своей лапе, толкнул его в спину, и мы пошли дальше. - Куда ми идем? - не выдержал вождь, когда мы поднялись на обрывистый склон. - В мою пещеру, - ответил я, -- А если хочешь знать, что за скелеты ходят к вам, то это я сделал их. Вождь споткнулся, отбив палец на задней лапе, зашипел от боли, оглянулся на меня с ужасом и больше не сказал ни слова. Небо начинало светлеть, когда мы добрались до пещеры. Вход был надежно заделан бревнами. Я принялся стучать палкой. Никто не отзывался несколько долгих минут. Потом центральное бревно качнулось и отвалилось вовнутрь. Я тут же огрел высунувшуюся голову заспанного Бугара палкой. Тот взвыл и пропал в темноте. - Ты че, Туюм! Что ты делаешь!? - раздалось его обиженное рычание. - А если бы это был не я, а кочевники!? Второе бревно тоже отвалилось, и я протащил за собой вождя. - А что, они тоже бы так стучали палкой, как дураки!? - резонно спросил Бугар, пялясь на мою добычу. - Надо сначала спрашивать, Бугар, а не гадать! К нам подошли остальные. - Садись, - я указал вождю на камень у бывшего костра собраний и уселся сам. Тот безвольно опустился и сник. Соплеменники устроились рядом, а Лапор принес сушеного мяса. - Мы не будем сейчас кушать тебя, - сказал я, отрывая зубами кусок мяса и протягивая другой кусок пленнику. Но тот только помотал головой, не в состоянии есть. - Мы скоро все снова вернемся в эту пещеру, чтобы жить. Ты понял? Слабый кивок. - Мы стали гораздо сильнее и хитрее. Понял? Слабый кивок. - И если кто-то захочет мешать нам, то мы убьем все его племя. Понял? Еле заметный кивок. - Это будет намного страшнее того, что вы уже видели. Понял? Кивок скорее почувствовался, чем был заметен. И тут я в каком-то наитии вошел в состояние особого восприятия, даже не закрывая глаз. Я посмотрел на сущность камня, на котором никто сейчас не сидел и убрал ее. Когда я вернулся к нормальному восприятию, то первым делом ощутил сильный запах мочи и увидел растущую лужу под парализованным ужасом пленником. Камень медленно осыпался шуршащим песком, который таял в воздухе, не успев достичь земли. Вскоре на этом месте ничего не осталось. Повисла зловещая тишина. - Ты теперь можешь идти. Мы не тронем тебя. Скажи всем в своем племени, что видел. Скажи, что мы не будем трогать вас не потому, что мы слабые, а потому, что не убиваем просто так, но вы должны уйти отсюда через столько дней, - я показал три пальца, - Потому, что это наши земли, мы здесь жили до вас и здесь охотились. И мы здесь будем жить. Ты все понял? Пленник нашел силы кивнуть, но встал только со второй попытки и, шатаясь, направился к выходу. Он вышел, но заколебался и мужественно повернулся ко мне. - А скилети не будет боле? - Будут, пока вы не уйдете, - пообещал я жестоко. Вождь в отчаянии затрусил к переправе. Сметающим движением задней лапы я засыпал лужу золой из костра и оторвал зубами еще кусок мяса. - Туюм! - обрел дар речи Ундук, - что еще за скилети!? - Те, что сбежали с деревьев, - неохотно сказал я. - Они что, ходят!? - кусты бровей Ундука полезли на его загривок. - Да, я немного перестарался… Педулу было нелегко. Слова словами, но никто не сомневался в том, кто был главарем на самом деле. Мои действия производили устрашающее впечатление и вызывали невольное и непререкаемое подчинение. Но старый вождь всегда умел найти и для себя нишу. - Туюм хорошо выполняет свое обещание! - авторитетно резюмировал Педул, когда вождь врагов перебрался на другую сторону реки, - И мы можем теперь вернуться на-а… Его пасть так и не закрылась, а диафрагмы зрачков распахнулись в режиме паники. Те, кто следовал его взгляду, тихо каменели. В том числе и я. Уж очень это было впечатляюще. В проходе, шириной в два бревна, бочком стоял скелет, в безумной усмешке приоткрыв нижнюю челюсть. Его грудная клетка совершила движение, соответствующее скорбному вздоху, череп понуро склонился, роняя нижнюю челюсть на грудь, и усмешка с лязгом сомкнулась в широкую улыбку. Бугар очнулся и схватил охотничью палку. Я успел сжать его лапу, безмолвно призывая к бездействию. - Ничего не делайте! - прошипел я, - Это один из наших убитых. Он не собирается причинять нам зло, если только на него не напасть. Скелет вошел, навернулся на гладком известковом полу, и чуть было не рухнул. Взмахнув длинными костистыми лапами, он удержался и, сухо цокая острыми выступами пяток, неуверенно направился к нам. Занид плавно сполз с камня и, не изменяя балансировки головы, попятился на четвереньках, пока не уперся задом в стену. Скелет подковылял к свободному камню и уселся на него, далеко разведя в стороны коленные чашечки. Так здесь сидел Шекил. Все подавленно молчали. Скелет медленно взял кусок сушеного мяса, дрогнувшей кистью поднес его к зубам, и яростным движением отбросил. Он склонился, обхватил череп длинными костями кистей и горестно закачался. От растерянности я никак не мог войти в нужное состояние. Только закрыв глаза и вспомнив Вэйни, я успокоился и сумел различить сущность того, что было передо мной. Я разорвал связь с реальностью всего, что было у него в черепе, и услышал глухой стук падающих костей. Я открыл глаза. Скелет лежал, широко раскинув конечности, черепом в старой золе костра. Чтобы никого излишне не травмировать, я сам вытащил кости из пещеры и перенес их на другую сторону реки. А когда вернулся, то заметил у стенки, дальше которой Занид не смог отступить, свеженасыпанную горку золы. Нужно было готовиться к переходу племени на старую стоянку, чтобы до глубоких снегов успеть выплавить железо и обжечь горшки. Ступни у меня поистерлись от долгого хождения, а предстоял долгий путь по мраморным переходам пещеры. Я привязал к ногам кусочки шкуры, как делал раньше, и Ундук последовал моему примеру. Мы надежно закрыли вход пещеры бревнами и ушли в глубину. Женщины и подростки увидели нас, выбирающихся из колодца, и завопили от радости. Шида чуть не сбила меня с ног, с разбегу бросившись на шею. Такое поведение было очень нехарактерно для пещерных женщин. Но Шиде все прощалось. Невдалеке стояла улыбающаяся Вэйни. Я помахал ей лапой, и мы посмотрели друг другу в глаза, возвращая ощущение тепла оттого, что снова вместе. Так долго как мы никто еще не отсутствовал в племени. Нас накормили до отвала, а Заниду невзначай перепадали аппетитные куски от многих истосковавшихся женщин. Мужчины расслабились, и байки о наших приключениях зазвучали неизмеримо удивительнее реальности. Ужас, внушаемый этими рассказами, пошатнул было радость от предстоящего возвращения, и мне пришлось быть особенно убедительным, чтобы коварные и зловещие скелеты превратились в вызывающих сочувствие соплеменников, потерявшихся в дороге к Миру За Горами. Затем все принялись готовиться к великому возвращению. Когда я перевязывал очередной тюк с вещами в шкуре, вдруг раздалась певучая мелодия свирели. Я удивленно разогнулся и уловил направление. Ну, конечно же. На выступе сталагмита сидела Вэйни и играла, насмешливо поглядывая на меня. Я подошел, и она, предупреждая мои вопросы, гордо протянула мне свой инструмент. Свирель была сделана из двух деревянных половинок, выточенных ножом и склеенных хвойной смолой. - Это уже третья, - сказала она. - Тогда я сделаю себе барабан! - решил я, - И мы будем играть