— Если я рѣшился теперь посвататься и надѣть на себя вновь узы брачной жизни, то, повторяю, я не разсчитываю на любовь къ себѣ, - повѣствовалъ онъ:- но вполнѣ могу разсчитывать на уваженіе ко мнѣ моей будущей супруги, на уваженіе и дружбу, ибо какъ ни на-есть, я моей супругѣ могу предоставить полное, безбѣдное существованіе, а послѣ моей смерти и обезпеченіе хорошей пенсіей. Просто, изъ одной благодарности я могу разсчитывать на сочувствіе, расположеніе и ласку ко мнѣ.
— Отчего-же только изъ одной благодарности? возразила мать. — Вы мужчина еще не старый.
Іерихонскій пріосанился, поправилъ очки, погладилъ подбородокъ и отвѣчалъ:
— Не старый. Я и не называю себя старымъ, но и не молодой, все-таки пожилой…
— А что вы называете старымъ? — спросила Сопяша, но Іерихонскій сдѣлалъ видъ, что не слышалъ ея вопроса, да и Манефа Мартыновна замяла вопросъ дочери и стала предлагать Іерихонскому скушать кусочекъ сладкаго торта съ чаемъ.
— Охотно. Благодарю васъ, — поклонился онъ и спросилъ:- Не есть-ли этотъ тортъ дѣло искусныхъ ручекъ Софьи Николаевны, курсистки кулинарныхъ курсовъ?
— О, нѣтъ! Это покупной. Соняша что-то ужъ давно забросила свою стряпню, — отвѣчала мать. Теперь у нея живопись, живопись и живопись. А она прекрасно научилась готовить торты.
Іерихонскій съ аппетитомъ ѣлъ тортъ. Соняша пристально смотрѣла на него и, наконецъ, спросила:
— А скоро вы выслужите вашу пенсію?
— Полную черезъ два года. Немножко даже меньше.
— А велика-ли эта пенсія?
— Полная около тысячи рублей въ годъ.
— То-есть что это такое: около? Больше или меньше тысячи?
— Немножко больше. Но, кромѣ того, я имѣю достатокъ, скопленный энергіей и аккуратностью…
Дабы помѣшать дальнѣйшимъ разспросамъ дочери, Манефа Мартыновна воскликнула:
— Антіохъ Захарычъ! Да что-же вы такъ мало коньяку-то налили себѣ въ чай? Позвольте, я вамъ сама подолью.
X
Іерихонскій сидѣлъ у Заборовыхъ недолго. Выпивъ два стакана чаю съ коньякомъ, часу въ десятомъ онъ посмотрѣлъ на часы и поднялся изъ-за стола.
— Хорошіе гости посидятъ, посидятъ да и уходятъ, — сказалъ онъ, поправивъ орденъ на шеѣ. — Не смѣю больше утруждать васъ своимъ присутствіемъ. Мое почтеніе. Позвольте васъ поблагодарить за радушное угощеніе и попрощаться съ вами.
— Что-жъ это вы, Антіохъ Захарычъ, такъ мало посидѣли! — начала Манефа Мартыновна. — Мы только что разговорились, какъ слѣдуетъ.
— Приберегу дальнѣйшій разговоръ для другого свиданія, а сегодня я ужъ замѣтилъ, что барышня начала немножко зѣвать. Очевидно, имъ пора; и на покой.
— Что вы, что вы! Да она у меня прямо полуночница. Раньше двѣнадцати часовъ никогда спать не ложится, да и въ постели-то читаетъ всегда часовъ до двухъ. Видишь, Соняша, какая ты неучтивая! Ты зѣвнула и этимъ прямо выгоняешь отъ насъ Антіоха Захарыча, — упрекнула Манефа Мартыновна дочь.
— И не думала зѣвать. Я не знаю, съ чего это они выдумали, — отвѣчала Соняша.
— Замѣтилъ, замѣтилъ. Но я нисколько на это не претендую. Для перваго визита для меня и того короткаго времени достаточно, которое я у васъ такъ пріятно провелъ. Позвольте проститься, еще разъ.
— Ну, прощайте… А право, посидѣли-бы.
— Въ другой разъ, многоуважаемая Манефа Мартыновна. Надѣюсь, ужъ вы теперь позволите мнѣ посѣщать васъ по вечерамъ?
— Ахъ, пожалуйста, пожалуйста!.. Намъ такъ пріятно ваше сообщество. Вы такой милый собесѣдникъ.
А Соняша молчала и глядѣла куда-то въ сторону.
— Мое почтеніе, — сказалъ Іерихонскій и приложился къ рукѣ Манефы Мартыновны, остановился и спросилъ:- А барышня позволитъ у ней ручку поцѣловать?
— Нѣтъ, нѣтъ. Я этого не люблю, — пробормотала Соняша. — Прощайте такъ.
Она протянула руку. Іерихонскій пожалъ руку и пятился.
— Надо сказать Ненилѣ, чтобы подала пальто, — сказала Манефа Мартыновна и отворила дверь изъ столовой въ кухню, но такъ быстро, что подслушивавшая ихъ разговоръ у двери Ненила и еще какая-то женщина, очевидно, налегавшія на дверь, такъ и выскочили въ столовую.
— Дарья! Что ты здѣсь дѣлаешь? Это моя Дарья, — произнесъ Іерихонскій, указывая на вторую женщину.
Та закрыла лицо передникомъ и заговорила:
— Виновата, баринъ. Я къ ихней кухаркѣ на минуточку.
— Ну, бабы! — покачалъ головой Іерихонскій. — Хороша караульщица квартиры!
— Да тамъ, баринъ, Семенъ сидитъ, — отвѣчала, Дарья.
— Иди скорѣй подать генералу пальто, — сказала своей кухаркѣ Манефа Мартыновна.
Та, шурша юбкой новаго ситцеваго платья, бросилась въ прихожую.