— Вот там.
— Да знаем, — кивнул Серега, не отрывая взгляда от улицы. — А сама червоточина где?
— Да там же, на первом этаже, — я точно помнил — проходил там не один раз. — Как заходите — направо, пройти метров пятьдесят, может быть, сорок, и будет Т-образный перекресток. Вот если в него повернуть, то сразу же и упретесь в червоточину.
Серега внимательно выслушал, сверяясь с какой-то внутренней картой. Было видно, что он знает этот район, но, возможно, никогда не заходил в это конкретное здание.
— Так вы сейчас в нее пойдете? — спросил я, наблюдая, как Саня перекладывает гранаты в более доступные карманы разгрузки.
Серега снова вскинул бровь:
— Почему «вы»?
— Мы пойдем, — уточнил Саня, не оборачиваясь, продолжая следить за улицей не опуская автомата.
— Ну я и спрашиваю, вы? — повторил я, не понимая, к чему они клонят.
— Да нет, мы втроем, — Серега положил руку мне на плечо, и его тон не оставлял места для возражений.
— Ребята, вы уверены, что мне туда надо? — я почувствовал, как внутри поднимается волна беспокойства.
Серега посмотрел мне прямо в глаза, и в его взгляде читалась странная смесь упрямства.
— Знаешь, Глеб, когда-нибудь тебе это пригодится. А попав внутрь, ты хоть будешь представлять, что это такое. Уж поверь, лучше в ней один раз оказаться с теми, кто уже там бывал, и не раз, чем самому, случайно провалившись.
Я обдумал его слова. Они звучали разумно. В конце концов, эти парни знали об этом мире больше, чем я. Возможно, следовало прислушаться.
Я кивнул головой.
— Да, есть в твоих словах правда, — признал я. — Пошли.
Саня дал знак рукой, и мы тремя тенями скользнули на уже пустынную улицу, где ветер гонял обрывки бумаг между ржавыми останками автомобилей. Впереди нас ждала червоточина — еще одна загадка этого искореженного мира, в котором мне предстояло выжить.
Серега шел рядом со мной, держа пистолет наготове. Он двигался пружинисто, как хищник, готовый в любой момент среагировать на опасность. Саня шел чуть впереди, время от времени поднимая сжатый кулак — сигнал остановиться. Мы замирали, прислушиваясь к звукам города, а затем продолжали движение.
— Глеб, — тихо позвал меня Серега, наблюдая за Саней, который проверял очередной поворот. — Ты помнишь что-нибудь до комы? Вообще хоть что-то?
Я покачал головой, пытаясь поймать ускользающие образы прошлого.
— Только обрывки. Иногда мне кажется, что вот-вот все вспомню, но потом воспоминания снова ускользают.
Серега понимающе кивнул, не отрывая взгляда от улицы.
— Может, это и к лучшему. Некоторые вещи лучше не помнить.
В его словах мне послышался какой-то скрытый смысл, но прежде чем я успел спросить, что он имеет в виду, Саня дал сигнал двигаться дальше. Мы скользнули в боковой проулок, приближаясь к зданию, где, по моим словам, находилась червоточина.
Подойдя к полуразрушенным панорамным окнам больницы, я невольно задержал дыхание. Стеклянные двери, некогда гордо украшавшие вход, теперь висели на одной петле, жалобно поскрипывая от малейшего дуновения ветра. Сквозь них было хорошо видно множество зелёных и серых аур зомби, снующих по вестибюлю, как беспокойные тени. Они двигались бесцельно, сталкиваясь друг с другом и вновь расходясь — жуткий танец мертвецов в полумраке умирающих аварийных ламп.
Серёга махнул рукой, останавливая нас, и выразительно приложил палец к губам. Его глаза странно блеснули в полутьме — сосредоточенно и хищно. Достав свой топор, он бесшумно пошёл внутрь, ступая так легко, будто не касался пола.
Я снова, как завороженный, с удивлением и нескрываемым восторгом смотрел за его работой. Смертельный танцор Системы, он двигался с нечеловеческой грацией. Вот он набросился на ближайшего зомби, вгоняя ему в черепушку топор. Тварь даже не успела издать хрипа, как её жизненная энергия уже угасла. Затем Серёга буквально растворился в воздухе — навык, который я безуспешно пытался выведать у него — и тут же появился за спиной очередного зомби, снова круша его голову мощным ударом.
Капли густой тёмной жижи — я по-прежнему не мог заставить себя называть это кровью — разлетались во все стороны, но к моему удивлению, Серёга умудрялся оставаться чистым. Порой, он выполнял просто немыслимые кульбиты — вот он подпрыгнул, оттолкнулся от стены и, развернувшись в воздухе, разрубил топором зомбака, умудрившись попасть тому точно между глаз.
Буквально несколько минут этого жуткого и одновременно завораживающего танца — и штук пятнадцать зомбаков лежали на полу полупрозрачными трупами, постепенно растворяющимися в воздухе. Система поглощала их таким образом, что ли?