Зато у причала была деревянная лодка, покачивающаяся на слабом течении. Старая, но крепкая на вид посудина, привязанная выцветшей верёвкой к столбику причала. Настоящая находка в нашей ситуации!
Я спрыгнул в неё, почувствовав, как она слегка погрузилась под моим весом. Доски скрипнули, но выдержали. Убедившись в том, что та не течёт и пригодна для передвижения по воде, я осмотрелся по сторонам.
Где-то в полукилометре, ниже по течению, река разливалась, огибая небольшой островок с двух сторон. Он выглядел как зелёный оазис посреди водной глади — небольшие деревья, высокие кусты — идеальное место, чтобы перевести дух и привести себя в порядок. А главное — есть естественная преграда.
Вернувшись к Вике, к моему глубочайшему сожалению, я обнаружил её там же где оставил. Она выглядела измождённой — бледное лицо, покрытое испариной, потрескавшиеся губы, воспалённые глаза. Но в них всё так же горел огонёк упрямства, который, возможно, и помогал ей держаться.
— Нашёл что-нибудь? — спросила она, устало. От её обычной язвительности не осталось и следа.
— Лодку, — кратко ответил я, помогая ей подняться. — И, кажется, нам повезло. Дальше мы поплывем.
Усадив Вику в лодку, я помог ей устроиться поудобнее на носу. Она морщилась от боли, но не проронила ни звука. Только когда устроилась, тихо выдохнула и прикрыла на мгновение глаза.
Я нашёл лишь одно весло, лежавшее вдоль борта — старое, с потрескавшейся рукоятью, но вполне пригодное. И отвязал лодку от причала, оттолкнувшись от деревянных свай.
Мы поплыли в сторону этого островка. Солнце окрашивало воду в оранжево-красные тона, а лёгкий ветерок создавал рябь на поверхности. Вика молчала, глядя куда-то вдаль, а я методично греб, чувствуя, как напрягаются мышцы рук с каждым движением.
Лодка медленно, но верно приближалась к зелёному островку, где я надеялся найти временное убежище. И, может быть, пока она будет есть, немного отдохнуть от ядовитого языка моей новой спутницы.
Глава 22
Течение было не сильным, но управлять одним веслом всё-таки не совсем удобно. Лодка то и дело норовила пойти по кругу, заставляя меня менять положение весла и напрягать мышцы рук сильнее, чем хотелось бы. Вика, сидевшая на носу, не преминула это отметить.
— У тебя что, первый раз в жизни весло в руках? — хмыкнула она, глядя, как я сражаюсь с течением. — Даже моя бабушка лучше гребла, а ей было восемьдесят.
— Если тебе не нравится мой стиль гребли, — процедил я сквозь зубы, — могу дать тебе весло. У тебя ж нога ранена, а не руки.
— Ой, какие мы обидчивые, — протянула она, но больше комментировать не стала, только поморщилась от боли, когда лодку особенно сильно качнуло на небольшой волне.
Но тем не менее минут через двадцать мы упёрлись в берег островка. Нос лодки с тихим шорохом въехал в песчаную отмель. Я выпрыгнул на берег, ощутив, как ноги проваливаются в мокрый песок. Обернувшись к Вике, протянул ей руки.
— Не Мальдивы конечно, но тоже остров! Пошли обустраиваться.
Она закатила глаза на моё обращение, но руку приняла, поджав губы от боли, когда перенесла вес на здоровую ногу.
— Знаешь, белым песочком и морским бризом тут и не пахнет, — фыркнула она, но в её голосе больше не было той язвительности, что раньше. Скорее усталость и смирение.
Я привязал лодку к кустам, растущим у самой кромки воды, а сам помог Вике перебраться с лодки на берег. Аккуратно взял её на руки — она была легче, чем казалась — и перенес через зыбкий песок, поставив уже на твердую почву.
Сам островок был небольшой, метров пятьдесят в длину и десять-пятнадцать в ширину. С одной стороны его обрамляли густые заросли кустарника, с другой — несколько невысоких деревьев, чьи корни уходили прямо в воду. В центре виднелась небольшая прогалина, как будто специально созданная для отдыха случайных путников.
Найдя небольшое поваленное дерево, я усадил её на него, сам же присел рядом, достав из инвентаря пару банок консервов, галеты и пару бутылок воды.
Открыв ножом консервы, одну передал ей. Сам тоже принялся кушать. Вика набросилась на еду с таким жадным аппетитом, что стало ясно — голодала она не один день. Но даже в этом проявлялось какое-то упрямство — быстрые, точные движения, никакой суеты или просьб о добавке. Ела молча, словно выполняя необходимую работу.
Я украдкой наблюдал за ней, пытаясь понять, что за человек передо мной. Колючая, как ёжик, постоянно держащая оборону. Но в то же время в её глазах проскальзывало что-то… человеческое. Усталость? Страх? Надежда? Трудно сказать наверняка.