— Прежде всего надо сделать человечество бессмертным! Да, господа насмешники, — именно бессмертным! И не отдельных людей, а все человечество!
— Ахинея! — послышалось несколько голосов. Ученые и все присутствующие сдержанно и как-то неловко начали переговариваться. Но оратор уже поднял руку, призывая к порядку взволнованную аудиторию.
— Не удивляйтесь! Я все объясню, господа! Судить будете потом. Речь идет о том, чтобы разорвать цепи Времени и Пространства, которые сковали Человечество и заставили его томиться в бессмысленной суете — политической и социальной — на никчемной планете, без надежды отвратить когда-нибудь неумолимый фатум Времени и Пространства — рождение, смерть, рождение, смерть!..
— Я думаю, что выводы теории относительности известны всем присутствующим, и останавливаться на конкретизации их я не буду. Скажу основное…
— Вы все знаете, что для объекта или субъекта, который летит в пространстве со скоростью света, и объекта или субъекта, что находится, допустим, в обычных условиях, на Земле, время будет протекать по-разному. Чем больше скорость, тем меньше "стареет" объект или субъект. Таков вывод теории относительности. Человек, пропутешествовав в Космосе несколько месяцев, может вернуться на Землю через века по земному времени. Страшный парадокс! Но в нем, к счастью, выход для всего человечества. Это — та тропинка, то окошко, которое Природа оставила для нас в царство бесконечности и осмысленного бессмертного Бытия!
Зал насторожился.
— Наибольшая скорость распространения причинности — это скорость распространения света. Так гласит теория относительности. Я считаю, что это неправильный вывод! Ограниченные скорости могут быть только в ограниченной Вселенной. Вселенная же бесконечна, поэтому и скорости в ней могут быть в общем бесконечно большие! А раз так, то неизбежно наступит момент, когда тело, летящее со сверхсветовой скоростью, замедлит свое развитие до минимума, потом остановится в своем развитии во времени, а дальше начнет молодеть! Я утверждаю — кто достигнет сверхсветовой скорости, тот будет вечно молодым и бессмертным, он выйдет за пределы Времени и Пространства и сможет даже вернуться в любое прошлое. Таким образом Человек станет настоящим хозяином Бытия, Космоса, а не жалкой куклой в руках слепых сил Природы!..
— Безумный! — сорвался с места высокий бледный священник. — Вместе с современной наукой вы хотите разрушить идею Бога! Ваш тезис о бессмертии Человека во плоти — богохульство! Вы ставите под сомнение существование души, боготворите Человека!
Барвицкий криво усмехнулся:
— Факты говорят сами за себя! Не лучше ли самим стать Богами, разрушив стену Времени и Пространства, взгроможденную Космосом вокруг нас, чем ждать милости неизвестного Бога? Перед человечеством — прекрасный путь!
— Теперь необходимо построить аппарат, который мог бы достичь сверхсветовой скорости, и провести эксперимент. Это возможно благодаря успехам ядерной физики. Но я вижу другие времена. Недалеко та минута, когда Человечество преобразует планету на которой живет, в огромный межзвездный корабль, который, летя в пространстве с невероятными скоростями, будет не тюрьмой для нашего бунтарского духа, а настоящей машиной времени, которая перенесет нас в любое Бытие, в любое время и даст бессмертие.
— Я обращаюсь к вам, лучшие ученые мира, мозг человечества! Давайте все вместе приступим к практическим работам по покорению Космоса и разорвем узы Времени и Пространства!..
Поток невероятных идей был таким внезапным и ошеломляющим, что многие из присутствующих не могли сразу найти нужных слов для ответа. Только репортеры без конца фотографировали сенсационное заседания и передавали по радио неслыханные слова Барвицкого.
Наконец, поднялся старый академик Мильтон — Президент Национальной академии.
— Вопрос ставится так, — раздраженно сказал он, — что всякий, уважающий себя ученый, откажется участвовать в подобных прожектах. Все это ничто иное, как антинаучная авантюра, если не хуже…
— Вы ошибаетесь, мистер Мильтон, — возразил российский академик Копылов. — Хотя я и не согласен с философскими выводами Барвицкого, но в его предложении есть большой научный и практический смысл. Вопрос поставлен очень смело, но с какого это времени смелость в науке считается авантюрой или невежеством?!
Раздраженный Президент со свитой профессоров поспешил к выходу. Слышались оскорбительные выкрики в адрес Барвицкого, ничего нельзя было понять в зале, который кипел чувствами крайне взволнованных людей…
К Барвицкому подошел Копылов, несколько французских инженеров, с десяток молодых ученых.
— Коллега, — сказал российский академик, — по-моему, вы в своих выводах глубоко ошибаетесь. Я не говорю уже про ваш полный нигилизм в социологических проблемах.
— Так что — вы полностью отвергаете мои предложения? Вы считаете их невыполнимыми? — резко спросил Барвицкий.
— Нет, почему же! Но вы действительно, критикуя идеализм, сами впадаете в архиидеализм. Вы считаете, что при достижении сверхсветовых скоростей, человек освободится от своей материальной оболочки и полностью перейдет в область идеи — кажется, я так понял вас?
— Почти так!
— Так вот — я думаю, что вы жестоко ошибаетесь. Человек — это, прежде всего, материальная субстанция, а "преобразования", связанные с разницей времени, должны быть ограничены, и не такие фантастические, как вы рисуете! Не лучше ли действительно заняться построением корабля, но для реальных полетов, в пределах скорости света? Во-первых, это будет полезно, а во-вторых — наша Академия примет участие в этом…
— Нет! — упрямо нахмурился Барвицкий. — Выйти за пределы Времени и Пространства. И я сделаю это!..
— Посмотрите! — Копылов показал на зал.
Глубоко запавшими глазами смотрел Барвицкий, как один за другим выходили ученые, к которым он обращался, у кого в руках была судьба его фантастических непостижимых идей… Потом повернулся спиной и уныло склонил голову… Гости переглянулись, Копылов тоже пожал плечами и ушел. За ним последовали другие.
Барвицкий остался один. Совсем один!..
На второй день газеты всего мира вышли с большими статьями, посвященными Ассамблее. Газеты Америки почти все дали огромные заголовки:
В каждой газете слова и идеи Барвицкого трактовались по-разному. Одни насмехались над ними, другие грозили, третьи требовали запретить подобные выступления, потому что они, мол, подрывают веру в смысл жизни и общества.
Газеты, связанные с религиозными организациями, напечатали ряд злобных нападок на Барвицкого и его выступление. Они требовали полностью разгромить подобные идеи и их инициаторов, и между слов в каждой строке чувствовалась угроза…
…Барвицкий улыбнулся, прочитав эти угрозы. Но его легкомыслие было преждевременным. Когда на следующий день он пришел в университет, его вызвал ректор.
— Мистер Барвицкий, — сухо и официально обратился он к профессору, — к величайшему сожалению мы должны отказаться в дальнейшем от ваших услуг.
— В чем дело? — удивленно поднял брови Барвицкий.
— Я больше ничего не могу сказать вам…
Профессор пристально посмотрел на ректора и понял, что уже начали действовать те силы, которые угрожали ему, молча повернулся и вышел.
В тот же день он был освобожден от должностей во всех институтах. Барвицкий был подавлен. Вместо того, чтобы понять его, мир лишает его возможности даже теоретически работать над любимой проблемой, не говоря уже о ее практическом осуществлении.
Что же делать? Ехать в Европу? Копылов обещал, что их Академия поможет! Нет! Они не тем путем идут, они не оторвутся от Земли даже тогда, когда ракета будет лететь со скоростью света! Это, кажется, крах его идей! Дни идут за днями и скоро старость! Его надежда на Ассамблею, на ее поддержку провалилась, и теперь остались только, как пишут газеты, "сумасшедший бред", всемирный позор и горечь в душе…
НЕОЖИДАННОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ