— Но они этого не сделали, — Томми закончил спокойно. — Они не пришли тебе
на помощь.
— Нет, они тоже сыграли со мной. Сказали удостовериться, что Кит и ребенка не
будет в моей жизни. Было бы слишком подозрительно, если бы моя женщина ждала меня.
Они были правы. Я знаю мужчин, которые вышли из строя, потому что их женщины
отказались идти дальше. Было слишком очевидно, что они ждут своих мужчин, — Гризз
издал горький смешок. — Конечно, я сказал, что если хоть один волос упадет с ее головы, я разоблачу их, и сделал бы это. Но для меня все имело неприятные последствия. Я сделал
то, что они сказали. Я сказал ей выйти замуж за тебя, но не говорил почему. Я не смог бы
ничего объяснить, не подвергая ее опасности.
Томми не знал, что сказать.
— Думая, что меня вытащат, я сделал то, что велели, но они оставили меня гнить в
тюрьме. Черт возьми, Грант, я ожидал, что выйду через несколько лет под прикрытием
фальшивой казни. Но не думал, что буду отсутствовать так долго, что Мими запомнит
тебя своим отцом. Я считал, что выйду и отдам их дерьмо, а они переселят нас с Кит и
ребенком и оставят в покое, — Гризз покачал головой. — Все покатилось в бездну.
— А тебе не приходило в голову, что я действительно люблю ее? Что, сработай
твой план, ты оторвал бы ее и Мими от меня? — он понимал Гризза, даже сочувствовал
ему. Но, дерьмо, это причиняло боль.
— Честно, Грант? Я использовал тебя. Знал, что ты любишь ее, но мне было все
равно.
Оба молчали. Единственными звуками оставались их шаги на дорожке тюремного
двора. Спустя несколько минут Гризз добавил:
— Я уверен, ты не подозреваешь, что Синди была подсадной уткой.
— Синди?
— Думаю, ее отец притворялся. Пытался подобраться, показывая, что может им
помочь. Я догадывался, но не волновался по этому поводу, потому что Синди ничего не
могла узнать от тебя. Ты ничего не знал.
— И что теперь? Теперь, когда события из тех документов произошли, имеет ли
это значение сейчас? Любой может сделать документ, похожий на тот, что написала в
пятидесятых годах некая тайная группа с секретным названием, и он будет выглядеть так, будто являлся планом будущих мировых событий. Ты сказал, что нашел фотографии. В
наше время они могут быть сфабрикованы. Все можно сделать задним числом.
— События не останавливаются на семидесятых, Грант, — сказал Гризз тихо. —
Не останавливаются на восьмидесятых или даже на девяностых годах. В том документе
указаны события для следующих семидесяти пяти — ста лет. Этим миром управляют
силы, которые были всегда, и они планируют остаться. Блядь, чувак, там названы дети, которые еще даже не родились.
От этого шла кругом голова. Томми моргнул.
— Как они выяснили, что документы у тебя? Ты сказал, подозревали, но как
убедились в этом?
— Я показал свою задницу. Мне было около двадцати, и я всегда следил за
участком, где похоронена сестра. Именно там я спрятал это дерьмо, как только получил
права и смог ездить один. Я иногда звонил и справлялся об участке. Когда узнал, что его
продали и собираются разрабатывать, я тайно эксгумировал останки и устроил
надлежащие похороны. В то время решил пересмотреть документы снова. Я не читал их
много лет. Заметил название компании, которое мелькало в новостях. Я решил купить ее
акции и сделал на этом кучу денег. Это не прошло незамеченным и только подтвердило, что у меня есть то, о чем они подозревали все это время. Они поняли, что я не лгал и не
размахивал членом перед ними. Это было глупо с моей стороны.
Затем он рассказал Томми о других деталях. Совсем недавно вступил в игру новый
игрок, со стальными яйцами, и решил, что больше не собирается позволять трахать их.
Время Гризза закончилось. Они не оставили ему никаких рычагов давления. Они хотели
свое дерьмо назад и хотели его сейчас. Недавно избранный представитель NNG
удостоверился, что мужчина может обнародовать находящиеся у него материалы. Однако
тогда Джинни умрет медленно и мучительно, а Гризз будет наблюдать за этим.
Томми пытался не показывать эмоции, но мысль о том, что Гризз подвергает
опасности Джинни, разозлила его.
— Значит, все закончилось? Больше нет противостояния? — Томми пытался
говорить непринужденно, но его горло горело. Он тяжело сглотнул.