над тем, какой очаровательной она была. Он терпеливо ждал, чтобы познакомить ее с
оральным сексом. Он сходил с ума от ее запаха, и не спуститься ниже по ее телу стало
настоящей пыткой. Его улыбка стала шире, когда он вспомнил, как она сползла с кровати.
Как она считала, что, уклоняясь от его попыток, действовует тонко. Он с самого начала
знал, что она избегает этого, и предоставил ей свободу действий.
Он крепче сжал байк, когда он вспомнил, как она сказала ему, что должна
сохранить что-то для своего будущего мужа. Он был потрясен, когда понял, что она не
видит его в своем будущем. Что она собирается сохранить себя для человека, за которого
она выйдет замуж «в один прекрасный день». «Нахуй это!» — думал он тогда. У него и в
мыслях такого вопроса не возникало. Ни на мгновение он не задумывался о том, чтобы
жениться на ней. В ту ночь она заснула в его объятиях, и он подумал о том, что в ней
такого особенного. Что привлекло его к ней, как мотылька к пламени
Все началось с того, что он отплатил за доброту явно заброшенному ребенку. Когда
она вышла из магазина и протянула ему коробку с пластырями, его охватило незнакомое
чувство. Какое именно? Благодарность за то, что увидел искру доброты, даже если она
исходила от ребенка? Возможно, именно она, но он не мог вспомнить наверняка, и
действительно не видел себя иначе, чем молчаливого партнера в ее заботе и защите. Это
все Мэвис. Да, он нес ответственность за то, что устроил в школу Мэвис, но на самом деле
не делал ничего, кроме как выкладывал деньги на самое необходимое.
Нужно признать, что, когда он узнал о ее стремлении свергнуть известного
бизнесмена и местного политического деятеля, этого ублюдка Маркуса, начал
восхищаться ею. И это редкость. Как правило, Гризз восхищался только собой. Он
гордился тем, что самостоятельно добился успеха в бизнесе. Он покачал головой. Нет, он
не бизнесмен. Он головорез, который своим тяжелым детством оправдывал то, что сеял
ужас и хаос, куда бы ни пошел.
Все начиналось не так. С самого начала он искренне верил, что избавляет мир от
грязи. Он не помнил, когда сам незаметно пересек эту черту. Когда он начал превращаться
в грязь. В конце концов, он позволил себе думать, что имеет право на все, что захочет. Он
говорил себе, что не только перехитрил правительство, но и держал за яйца настоящих
властителей. Он стал дерзким и слабым, и это стоило ему Кит.
Возможно, он обманывает себя. Может, она никогда и не принадлежала ему по-
настоящему.
Первый неверныйный шаг, который он сделал — похитил девушку, потому что
увидел, как Мэтью Рокмэн поцеловал ее. Тогда он не любил ее. Как он мог любить? Он не
знал ее. Кроме того, он вообще никого не любил до этого. Но увиденный поцелуй
неожиданно и необъяснимо расстроил его. У него и в мыслях не было целовать ее, но он
не мог не заметить, как скрутило живот при виде Рокмэна. Рокмэн. Этот уебок.
Он вспомнил первый проблеск света в своей душе той ночью, когда ее привезли в
мотель. В ту ночь, когда она впервые увидела его и посмотрела на него из шезлонга
широко раскрытыми невинными карими глазами. Несмотря на то, что он видел ее
издалека на протяжении многих лет, он оказался не готов к потрясению, которое получил, когда их глаза встретились. Страх, который она пыталась заменить фальшивой бравадой.
Ее запах. О, черт, ее запах, когда она проходила мимо, когда Мо вела ее к четвертому
номеру. Он никогда не приближался настолько, чтобы вдохнуть ее сущность. Пронизав
все его существо в ту ночь, она никогда больше не покидала его. Она и теперь остается
здесь, в его сознании, мучит его.
Еще одну улыбку вызвало воспоминание о том, как она бросила вызов, когда он
сказал, что она никогда больше не будет использовать свое настоящее имя. Это
смехотворное, но красивое имя заклеймило его душу. Гвиневра Лав Лемон. Конечно, тогда он не знал, что это ее не настоящее имя. Делия умела заметать следы. Впрочем, это
не имеет значения. Она всегда будет его Кит.
Он не раз думал, что это произойдет, когда ее узнали через столько лет в
ветеринарной клинике. Что, если бы она призналась знакомой из средней школы, что, да, она и есть Джинни Лемон? Он сказал тогда, что схватил бы ее и убежал, и он бы так и
сделал.
Повернулось бы все по-другому, если бы это произошло?
Его вторая ошибка — жениться на ней. Не потому что не хотел. Он хотел этого с
отчаянно. Убедиться, что в ее жизни не будет никакого другого мужчины.