- Разве они плохие?
- Нет, папа, они добрые, но..
- Если бы их не осталось, весь мир превратился в одно бесконечное Косоедово! Ты это понимаешь? Ты бы этого хотела?
- Нет. Точно – нет. Не хотела бы, нет. Мир – шантажа, чистогана, зависти, клеветы, там всё – исподтишка. Но ведь… получается, что они нам помогают?!
- Не помогают. Их услуги очень-очень щедро оплачиваются. Это их – основной бизнес вот уже третью сотню лет! Кровососы они и хапуги. Но у нас нет другого выхода.
- Теперь я знаю всё. Спасибо, Антон Макарович…
- Не дуйся, Дзелинда Антоновна, не дуйся, и не всё ты ещё знаешь, не всё…
- Ты так думаешь? И что же мне неизвестно, по твоему мнению, папуля?
- А про пчелок. Вот послушай . Полезно будет.
Дзелинда вздохнула. Отвернулась. Потом резко снова повернулась к отцу и произнесла: - Рассказывай.
И опустила голову…
Жил-был добрый пчёл. И была у него хорошая пчела. И были у них пчелинки и пчельцы. Мелкие, но много. Пчёл и пчела занимались пчеловодством. С утра до вечера водили они своих пчелинок и пчельцов по разным цветам.
Кормили, поили, нюхать учили, чтобы цветы различать: луговые от горных, горные от лесных, лесные от полевых, полевые от тех, которые люди летом в горшках держат на балконах.
Пчелинки и пчельцы одно время постоянно не тем занимались: то баловались, то от рук отбивались. Как увидят чьи-нибудь руки – сразу отбиваться начинают, потому что у их родных пчёла и пчелы никаких рук никогда не было, только лапки. Зато такие приятные. И ласковые, и мохнатые, как положено.
Вот собрались ребятишки вокруг цветущей яблони и баловаться начали. Подлетают к яблоневым цветкам, лепесточки дёргают, треплют, друг дружке «зы-зы-зы» кричат и разбегаются. А потом опять то же самое. Лепесточки портятся, падают в траву под яблонькой. Вот же озорники!
Расплакалась яблонька, дождик от неё пошёл маленький, но настоящий. И пошёл дождик жаловаться на судьбу яблоневых цветков прямо к самому главному на небе и на земле. А к нему далеко и ходить не надо. Он всегда тут рядом. И уже знает обо всём.
Стоят перед ним пчёл с пчелой своей. Стыдятся. Головы опустили.
- Детишек наказывать? Или вас?
Молчат.
Вдруг звон со всех сторон: пчелинки и пчельцы налетели.
- Не трогайте их! Пожалуйста! Это мы! Мы-мы-мы сами виноваты! Нас накажите! Они хорошие! Пожалуйста!
Так просили , что дождик расплакался опять. Потому что теперь уже всех жалко. И тот, который главный на небе и на земле, – тоже расплакался и тут же просиял, как солнышко. И такая огромная лёгкая прозрачная радуга над всем миром от слёз этих и солнышка образовалась, такая цветная и широкая, что всех-всех обняла.
Летают в ней, сверкают золотинками пчелинки и пчельцы. Сияют, переливаются огненными блестками пчёл и пчела, яблонька цветками машет, трава пушистее стала, вся в алмазных росинках…
Не зря пчёл с пчелой столько старались: добрыми ребятишки у них растут. Добрыми. Вон как за своих заступаются. И радуга та – из-за них ведь родилась, на любви их и стоит. Ну, и что с того, что радуга такая большая, а пчелинки и пчельцы – такие вот мелкие? Ничего нет больше и сильнее любви. Даже если ты совсем ещё маленький.
- Почему же нет ничего больше и сильнее? Ты так решил?
- Потому что любовь – вне времени, дочка.
Шаг 20
- Почему нельзя? Что значит нельзя, если мне никто не способен помешать? Джеликтукон закрыл глаза и увидел, как его отец, изнемогая от жары, идет к нему по пустыне.
В конце концов, стоит мне только пожелать что-нибудь, как исполнится всё. И почему это я не могу пожелать именно того, чего хочу больше всего? Почему я должен держать слово, данное какой-то сумасшедшей старухе? Да, её, может быть, и нет уже давно! Сколько она может жить? Так чего я жду, когда мой отец так хочет меня видеть?
Джеликтукон закрыл глаза и тотчас пожелал видеть Хальмер-Ю!
Он мгновенно открыл глаза и… ничего не изменилось. Тогда он пожелал оказаться рядом с отцом. И опять ничего не изменилось. Тогда он попросил мысленно воды. Как тогда, в первый раз. Стакан холодной воды тут же оказался у него в руках. Он мысленно представил себе то место, откуда слышался ему во сне голос отца. И тут же оказался там.
Но там было пусто. Только жгучий ветер и мертвый песок. Джеликтукон сделал шаг, зацепился ногой обо что-то и упал. Ему вдруг захотелось посмотреть, обо что же он зацепился. Из песка торчал миниатюрный сучок, похожий на высохший человеческий палец. Джеликтукон начал обкапывать это место и обнаружил, что палец является частью маленькой руки, а рука – частью иссохшего тельца существа, похожего на взрослого человека, только очень маленького. Не больше куклы Барби. Тельце было абсолютно высохщим, как кусочек полена. Джеликтукону опять захотелось пить, в его руке тотчас появился сверкающий снаружи прохладными каплями стакан, до краев полный родниковой воды. Несколько капель упало вниз, на ссохшееся тельце. И вдруг сухая ручка потянулась к влажному стакану. Джеликтукон позволил ему выпить всю воду.