Мои кисти перехватили и потянулись на себя. Пришлось поднять голову, чтоб посмотреть этому гаду в глаза и упереться пятками в пол, попытаться отклонить своё тело назад.
Он ведь действительно очень красивый. Тёмные волосы, густые брови и выразительные карие глаза, взгляд которых пробирает до дрожи в коленях. Упрямый подбородок и сжатые губы, которые так и хочется расслабить, чтоб больше не никогда сжимались.
- Аврора, мать твою,- гневный окрик отца заставил отвести взгляд и наконец-то вырваться из рук жениха.
***
- Здравствуй, Вадим,- сквозь зубы сказал отец, при этом гневно прожигая меня взглядом. Я сделала вид, что занята рассматриванием обоев стены напротив и ничего больше не замечаю. Они, кстати, были тёмные, а светлые линии на них закручивались между собой, образуя непонятный узор.
- Приветствую, Андрей. Не хочешь и на меня взглянуть? Или решил запомнить как выглядит дочь? В следующий раз ты её не скоро увидишь,-на последних словах мой кошмар выжидательно уставился на меня, я на отца, а отец напрягся и посмотрел на Вадима.
- Чего?!- тут я поняла, что, похоже, мои относительно спокойные деньки закончились, и просто походом в гости пару раз в неделю я уже не отделаюсь. Мой непонимающий взгляд метался от одного мужчины к другому. Честно говоря, хотелось просто сесть на пол, обнять себя за плечи и поспать. Только сейчас поняла, как сильно я устала. -Ты ей не сказал? - Вадим уставился на отца. Я, почувствовав себя здесь лишней, обернулась и прошла в зал. Где-то здесь я в прошлый раз заприметила одно кресло, в которой должно быть очень удобненько. Остановилась посередине зала и с улыбкой осмотрелась. Одна стена была полностью из стекла и выходила на террасу, где росли, как я полагаю, наверное, все растения этого мира. Моё кресло как раз было напротив этого великолепия, куда я и торжественно прошествовала. Не знаю, сколько я так просидел, но успела расслабиться и забыть, что я вообще то сейчас в логове врага, где на меня в любой момент могут напасть. И вот, сижу я с закрытыми глазами, вдыхаю не реальный запах цветов, и начинаю ощущать чьё-то присутствие. Это заставило меня резко раскрыть глаза, в поле зрения которых попали чьи-то крепкие ноги. Дальше взгляд решила не поднимать и начала гипнотизировать коленные чашечки Вадима.
- Долго ещё тут стоять будешь? Мешаешь. Кыш,- для особенно непонятливых сделала пас рукой в сторону.
- Придётся тебя ещё и манерам учить, Рори. Вставай.
- Себя манерам учи,зануда,- как же меня это раздражает, и где отец ходит, пусть бы дальше его отвлекал.
Как только я закрыла глаза, собиралась уже забить на всех самовлюблённых типов, как меня выдёргивают за руку из моего укрытия. А поскольку сидела я в кресле с ногами, мне приходится навалиться всей своей тушкой на Вадима, и его лицо оказывается в аккурат вырезе моей синей маячки. Нет, ну это уже точнее не в какие ворота. - Придурок! Совсем охамел, что ли,- кажется у меня пар из ушей пошёл,- Папа где, я уезжаю.
Этот козёл лишь заливается низким мелодичным смехом, хватает меня за задницу, от чего я непроизвольно вскрикиваю, и через смех говорит,- Ах, Аврора. На эту неделю ты полностью моя, мышка.
Вадим
Что бы там не говорили, но всё всегда крутится вокруг денег. Да, может счастье и не в них, но без денег его точно уж не будет. Тем более в нашем современном обществе. Вадим знал это с самого детства,ещё когда бродил вечерами по тёмным улицам родного города, не зная,где переночевать. А ведь у него были друзья, настоящие, те, что и в огонь, и в воду, и к самому чёрту готовы были вместе с ним пойти. Родителей, правда, у него не было. Отец выгнал его из дома ещё лет в пять, сказал, нечего ему кошелёк его опустошать, сам пусть зарабатывает. Да Вадим и не считал его отцом никогда. Его вырастила бабушка, папина мать. Он до сих пор помнил её добрые, светлые глаза. Вадим всегда считал её святой, ангелом, посланным на на землю по случайной ошибке. Она ведь никого никогда не осуждала, всех понимала и помогала. А помощи просили многие. Дарья называла себя знахаркой, лечила травами, настоями, да самодельными мазями. Она и Вадима вытащила почти с того света, когда он в четырнадцать пошёл драться с пацанами, в три раза старше его. Глупый был, считал себя всезнайкой.
Матери у Вадима и подавно не было. Ну как, не было. Если чучело, приходившее под утро с отвратительным запахом водки, сигарет и блювотины, можно назвать матерью, то, конечно, была.
Дарья всегда ему говорила, что эти двое нашли друг друга. Полный мужчина, считавший себя высшим существом ,бьющий жену и своего ребёнка, и болезненно худая женщина, не знавшая меры в распутстве. Говорила не с укором или неприязнью, нет, а с горькой улыбкой и печальным взглядом.