— Почему ты вышел с оружием в руках? Ты же видишь, что я беззащитен перед тобой, — спросил ПервыйПослеВторого волосатого чужака, когда тот остановился перед ним.
— Твой вид не внушает мне доверия. Ты выглядишь как хищник, — проворчал мужчина и демонстративно поднял руку с дубиной на уровень своего плеча.
Дистанция между ними позволяла ему одним мощным ударом проломить голову собеседнику, при условии, что он вообще успел бы это сделать, ведь ему ничего не было известно о врождённых рефлексах полицейских и о том, как хорошо они могут орудовать своими когтями.
Эта успокоительная мысль придала уверенности начальнику специальной экспедиции Корпуса, и он, приняв учтивый вид, провозгласил:
— Моя внешность не должна смущать тебя. Я не настроен враждебно, но всё же должен предупредить: мы уже знаем, сколько твоих соплеменников прячется сейчас за вашим заслоном, и моей охране не составит особого труда уничтожить всех вас при малейшей попытке навредить мне!
Поисковик произнёс последние слова достаточно громко, чтобы бойцы наверняка услышали его, и сразу после этого щёлкнул когтями правой руки. В ту же секунду один из охранников выстрелил. Арбалетный болт попал точно в навершие палицы и выбил её из рук чужеземца. Он охнул и ошеломлённо уставился на штурмовиков.
Из-за стен баррикады раздался встревоженный возглас:
— Михель, ты в порядке?
— Не выходите! — зычно крикнул мужчина в ответ, медленно нагнулся, чтобы подобрать дубину, и, снова выпрямившись, на этот раз опустил руку с оружием вниз, направив его боевой частью к полу. — Всё под контролем!
— Надеюсь, Михель, теперь ты воочию убедился в том, что я не обманываю тебя, — с усмешкой промолвил ПервыйПослеВторого. — Кстати, моё имя — Ремар, я полномочный представитель Полицейского Корпуса. Мне уже известно, что вы ещё не слышали о моём народе, так же как и я до сегодняшнего дня ничего не знал о племени Роха.
Он представился своим личным, родовым, именем, поскольку в целях сохранения тайны экспедиции официальное обозначение должности, занимаемой им в Корпусе, инородцам знать не полагалось.
— У твоих воинов диковинное оружие, — обронил чужак и покосился на арбалетный болт, лежащий на полу рядом с его ногой. — Я видел нечто подобное, также поражающее на расстоянии, у женщин-воительниц Клана, но оно имело совсем другую форму, да и метательные снаряды были у них иные.
— Твой народ тоже состоит в Клане?
— Нет. Мы приличное племя! — презрительно фыркнул Михель. — Но Клан Всеобщей Любви — союзники Армии Хаоса, и нам волей-неволей приходится с ними пересекаться.
— Из твоих слов я могу заключить, что вы тоже сотрудничаете с Армией? — поинтересовался поисковик и подумал о том, что Сеймур, похоже, выбрал правильный маршрут и благополучно привёл их на бывшую территорию техников.
— Верно. Мы охраняем границу области, принадлежащей Армии Хаоса. Так что даже не помышляй о захвате нашей заставы, иначе вы навлечёте на себя месть Оракула.
— Я вовсе не собирался этого предпринимать. Мы всего лишь хотим пройти дальше без проблем для нас и для вас. Ты позволишь нам это сделать? — Слова о каком-то Оракуле насторожили ПервогоПослеВторого. В давние времена Корпусу уже приходилось иметь дело с армейцами — оба народа были, в зависимости от обстоятельств, и врагами, и партнёрами, но никаких упоминаний о существовании Оракула не сохранилось. По крайней мере, Ремар никогда о нём не слышал.
— Вам придётся отправиться с одним из нас в наш лагерь. Только мой вождь Вахлид может разрешить тебе и твоим людям вступить на земли Армии, — важно заявил волосатый пограничник. — Он уже извещён о вашем появлении здесь. Я сразу же отправил гонца к нему, как только завидел твоих воинов.
— Я соглашаюсь с этим условием, но мне надо сообщить о нём моим бойцам. — Поисковик отлично понимал, что не стоит ввязываться в открытый конфликт с прислужниками Армии Хаоса, ведь это неминуемо приведёт к карательным мерам со стороны хозяев этой территории. Такой опрометчивый шаг способен поставить под угрозу его жизнь и жизнь Сеймура, а также успех всей экспедиции. Он не особо волновался о судьбах штурмовиков — большинство из них являлось рядовыми полицейскими, которых довольно легко можно было заменить, и даже смерть их командира определённо не вызвала бы в его душе каких-либо иных эмоций, кроме удовлетворения и чувства облегчения.