Михаил рассмеялся и с одобрением хлопнул ладонью по столу:
– Отлично, Серёга! Голливуд для бедных – это ровно то, что нам нужно! Только главное, чтобы фольгу кто-нибудь с кухни не упёр обратно. Хотя… если что, скажем, что ставим эксперимент по экономии электричества для комсомольской организации. Никто и слова не скажет.
Сергей хмыкнул, кивнул и принялся старательно записывать в потрёпанную тетрадь список необходимого оборудования, не переставая при этом бурчать под нос:
– Значит так, Миха, пишу: лампа кухонная – одна штука, фольга пищевая – сколько не жалко, зеркала желательно не разбитые, удлинители, лампочки повышенной мощности. Ну и пару тряпок на всякий случай, чтобы тушить пожары, если что-то пойдёт не так. А у нас оно точно пойдёт.
– Почему ты так уверен в худшем сценарии, Серёжа? – насмешливо спросил Михаил. – Неужели ты сомневаешься в своих же технических способностях?
Сергей театрально закатил глаза, подняв руки вверх в жесте абсолютной безысходности:
– Миха, я работаю киномехаником в советском кинотеатре! Я привык ожидать худшего! Я видел столько плёнок, что лучше бы их никогда не показывали! Слово «авария» – это мой девиз и жизненное кредо. Но, тем не менее, я сделаю всё, чтобы твой сантехник вошёл в историю, а не в больницу.
Они оба расхохотались, представляя, какие нелепые сцены ожидают их впереди. Михаил встал из-за стола, сделав несколько театральных шагов по тесной фотолаборатории, и, резко повернувшись к Сергею, заявил с вызовом:
– Кстати, Серёга, о сантехнике. Я подумал и решил, что первую мужскую роль я сыграю сам. Чтобы лишних вопросов не возникало, а то мало ли какой «заслуженный деятель искусств» в роли сантехника начнёт буянить и сливать информацию куда не надо. Так сказать, пример подам личный, героический.
Сергей с откровенным облегчением выдохнул и весело подмигнул Михаилу:
– Вот это мудрое решение, Миха. Тем более сантехник из тебя выйдет отличный. У тебя же лицо такое – сразу видно, человек из трубами на «ты». А я тогда уж возьму на себя камеру и всю техническую часть. С меня спрос меньше, если вдруг случайно начнётся скандал. Я человек маленький, всего лишь нажимаю на кнопку и матерюсь тихо в углу.
– Договорились! – рассмеялся Михаил. – Ты оператор, консультант и главный технический критик. Если провалимся, всё будет на тебе. А успех, конечно, поделим на двоих. Всё по-честному, по-советски.
– Вот и чудненько, – ответил Сергей с притворной серьёзностью, – главное, чтобы твой сантехник не запутался в трубах на первом же дубле. Кстати, сантехнический ключ у тебя есть или будешь руками чинить, для большего реализма?
Михаил сделал вид, что серьёзно задумался над вопросом:
– Для реализма, Серёжа, можно и руками, главное – правильно подобрать трубы. Но, на самом деле, надо раздобыть какой-нибудь увесистый гаечный ключ. Для солидности образа.
Сергей снова засмеялся и дописал в тетрадь крупными буквами: «Гаечный ключ – обязательно крупный и убедительный!».
– Миха, мы с тобой или гениальные сумасшедшие, или просто идиоты, – заключил Сергей, закрывая тетрадь и вставая со стула, чтобы потянуться. – Но в любом случае, кино у нас выйдет легендарное. Хотя бы потому, что никто такого ещё не делал.
– Вот именно, Серёга, – подтвердил Михаил, снова становясь серьёзным и задумчивым. – Никто такого ещё не делал. А мы сделаем. Пусть не сразу гениально, пусть будет нелепо и смешно, но это будет честно и по-настоящему.
Сергей собрал свои записи, попрощался с Михаилом и вышел в коридор, по пути громко рассуждая о том, насколько абсурдна вся эта затея и насколько невероятно смешной окажется их первая лента. Михаил, проводив друга взглядом, почувствовал, как его охватывает необычайная лёгкость и вдохновение.
Теперь он понимал совершенно ясно – путь обратно закрыт, и это было не просто решением, а самой сутью нового, дерзкого и такого желанного приключения. И пусть это приключение было рискованным, нелепым и, возможно, безумным – оно было его собственным, честным и живым, таким, каким и должно быть настоящее искусство.
Оставшись один в опустевшей фотолаборатории, Михаил ещё несколько минут задумчиво смотрел на закрывшуюся за Сергеем дверь, прислушиваясь к постепенно затихающим шагам друга в пустынном коридоре. Затем, словно очнувшись от лёгкого транса, он решительно вернулся к столу, сел и взял в руки потрёпанную тетрадь, которая уже начала казаться ему важнее любой банковской книги, владевшей его мыслями в прежней жизни.