– Атмосферу, говоришь? – фыркнул Сергей, удерживая хрупкую конструкцию. – Пока что это больше напоминает сельский клуб после пьянки после художественной самодеятельности. Если твоя актриса не сбежит в первые пять минут, она действительно великая женщина.
– Она великая женщина, – серьёзно подтвердил Михаил, утратив на миг привычную иронию. – Она способна на большее, чем сама думает. Я уверен, у нас всё получится.
Сергей впервые посмотрел на друга без обычного сарказма, с добродушной иронией:
– Знаешь, Михаил, кажется, ты давно перешёл черту, после которой нет пути назад. И хотя твоя затея выглядит чистой авантюрой, я чувствую, мы уже увязли в ней по самую шею. А если твоя актриса уже согласилась на такое, значит, она и вправду необычная женщина.
Михаил улыбнулся спокойнее и увереннее. Сейчас его мысли были заняты исключительно Ольгой, её внутренней незащищённостью и скрытым огнём, атмосферой доверия и принятия, которую необходимо создать. Он понимал, что успех или провал проекта определится уже в первые минуты съёмки, отчего азарт лишь возрастал.
– Вот увидишь, Серёжа, – задумчиво произнёс он, протирая объектив, – наша жизнь скоро изменится. И это будет не та серая история, которую нам обещали на лекциях по научному коммунизму. Мы уже переступили грань, и самое интересное только начинается.
Сергей вновь ухмыльнулся с присущим ему цинизмом:
– Надеюсь, это будет хотя бы забавно. Иначе вся эта авантюра окажется просто огромной глупостью, за которую я пока не готов отвечать.
Оба друга снова рассмеялись, продолжая тщательно готовить аппаратуру к первой съёмке.
Октябрьский вечер пропитался запахом подгоревших котлет из соседней коммуналки. В дверь фотолаборатории постучали трижды, робко, будто стучащий колебался, готовый сбежать. Михаил взглянул на часы: без четверти семь. Ольга Петровна явилась раньше на пятнадцать минут – верный знак, что нервы её звенят, как струны расстроенной балалайки.
Он открыл дверь. Перед ним стояла женщина в тёмном пальто, застёгнутом наглухо, несмотря на мягкую погоду. Платок на голове был повязан с тщательностью, достойной тайного собрания. В руках она сжимала потёртую сумочку, костяшки пальцев побелели.
– Добрый вечер, Ольга Петровна, – мягко сказал Михаил, отступая. – Проходите. Рад, что вы решились.
Она кивнула, не поднимая глаз, и скользнула внутрь. Запах её духов – недорогих, с ноткой сирени – смешался с химическими ароматами лаборатории, рождая уютный контраст.
– Не опоздала? – голос её дрожал, как у школьницы перед экзаменом.
– Напротив, вы рано. Это к лучшему – успеем всё обсудить. Чаю? Есть индийский, по блату достали.
Взгляд Ольги, карий, полный страха и решимости, наконец встретился с его глазами. Ей было около тридцати пяти, но тревога старила лицо. Морщинки у глаз выдавали привычку щуриться – быть может, от работы с бумагами.
– Спасибо, – выдохнула она, расстёгивая пальто. – Здесь тепло.
Михаил поставил чайник на плитку – гордость их самодельной студии. Сергей возился с камерой в углу, делая вид, что поглощён делом, но украдкой поглядывал на гостью.
– Присаживайтесь, – Михаил указал на стул. – Сергей, это Ольга Петровна. Ольга Петровна, это Сергей, наш оператор и мастер на все руки.
Сергей вытер ладонь о штаны и протянул руку:
– Приятно. Не волнуйтесь, у нас тут всё по-домашнему. Как в поликлинике, только с душой.
Ольга нервно хихикнула, пожала руку и снова села, теребя ремешок сумочки.
– Вы такое уже снимали? – спросила она, переводя взгляд с одного на другого.
– Если честно, нет, – признался Михаил, разливая чай. – Но у нас есть опыт, техника и главное – понимание, что мы творим искусство, а не что-то постыдное.
Он поставил кружку перед ней. Ольга обхватила её, словно греясь.
– Расскажите о себе, – предложил Михаил, усевшись напротив. – Чем живёте?
– Обычная жизнь, – она пожала плечами. – Работаю в НИИ, печатаю документы, веду картотеку. Сын растёт. Развелась три года назад – муж ушёл к другой. Живём вдвоём в двушке.
Голос её был ровным, без жалости. Михаил кивал, давая ей выговориться.
– А увлечения? Досуг?
– Плаваю в бассейне при заводе. Читаю Ремарка, Хемингуэя. Помогаю сыну с уроками, особенно с литературой. Он у меня в театральном кружке, умница.
– Театр – это здорово, – улыбнулся Михаил. – То, что мы сегодня делаем, тоже театр, только перед объективом.
Ольга отпила чай и тихо спросила:
– Что именно будем снимать?