Михаил подошёл к окну, собираясь с мыслями.
– Фотопробы для фильма, – начал он ровно, словно говорил о натюрморте. – Сцены, имитирующие близость между мужчиной и женщиной. Эстетично, без пошлости.
– Имитирующие, – повторила она, и щёки её слегка порозовели. – Не по-настоящему?
– Конечно, – заверил он. – Как в театре, где ваш сын играет роль. Только роль взрослая.
Сергей, не отрываясь от объектива, добавил:
– В кино все поцелуи – игра. Камера, свет, ракурс – и зритель верит.
Ольга кивнула, цепляясь за эту мысль:
– Как в кино. Поняла.
– Отлично, – Михаил вернулся к ней. – Если готовы, начнём. Сначала нужно подготовиться.
Ольга допила чай, встала, пальцы её дрожали, расстёгивая платок.
– Где…? – оглянулась она.
– За ширмой, – указал Михаил на простыни в углу. – Можете раздеться. Не спешите.
Она ушла за ширму, унося сумочку. Михаил и Сергей переглянулись, понимая хрупкость момента. Шорох одежды за ширмой казался громким. Звук молнии резанул тишину.
– У вас тепло, – донёсся голос Ольги, пытавшейся казаться спокойной. – Это хорошо, а то я боялась замёрзнуть.
– Натопили специально, – отозвался Сергей. – Как в санатории, только без пальм.
Ещё шорох – мягкий, будто снимала чулки. Михаил проверял камеру, стараясь не думать о происходящем за ширмой.
– Я готова, – неуверенно сказала гостья лаборатории, но не вышла.
– Ольга Петровна, – мягко позвал Михаил. – Помните про театр? Занавес поднимается. Выходите, когда будете готовы. Мы профессионалы.
После паузы ширма отодвинулась. Ольга вышла, прикрываясь банным полотенцем. Плечи напряжены, одна рука сжимала ткань на груди, другая – на бёдрах. Ноги, стройные и бледные, дрожали. Но подбородок она держала высоко, бросая вызов страху.
– Вы прекрасно выглядите, – искренне сказал Михаил. – Истинная русская красота.
– Что делать? – голос её был сдавленным.
– Встаньте здесь, – он указал на простыню-фон. – Можете пока быть в полотенце, привыкнете к свету.
Сергей включил лампы с фольгой, создавшие мягкое освещение. Ольга зажмурилась, затем открыла глаза.
– Как в театре, – пробормотала она.
– Именно, – подхватил Михаил, беря камеру. – Сделаем пробные кадры. Просто стойте, дышите, расслабьтесь.
Щелчок затвора заставил её вздрогнуть, но она осталась. Постепенно плечи опустились, дыхание выровнялось.
– Теперь снимите полотенце, – сказал он спокойно, как объяснял детям выдержку. – Когда будете готовы.
Ольга вдохнула, пальцы разжались, и полотенце упало к ногам.
Она стояла обнажённая, но не сломленная. Груди, полные и упругие, сохранили форму, несмотря на возраст и материнство. Соски, тёмно-розовые, напряглись от прохлады и волнения. Живот мягкий, с едва заметными растяжками – шрамами жизни. Бёдра округлые, женственные, переходили в стройные ноги. Тёмный треугольник волос внизу живота аккуратно подстрижен – знак подготовки.
– Прекрасно, – сказал Михаил без фальши. – Поверните левое плечо к камере… так, отлично.
Он снимал, отвлекая её комментариями:
– Подбородок чуть выше… хорошо. Рука на бедро, мягче. Представьте, что гладите кошку.
Улыбка тронула её губы, напряжение постепенно уходило. Она двигалась естественнее.
– Сергей, проверь свет слева, – сказал Михаил. – Тень резковата.
Пока тот возился, Михаил спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Странно, – честно ответила она. – Но не так страшно, как думала. Вы правда профессионалы.
– Теперь сложнее, – предупредил он. – Я присоединюсь в кадре для парных снимков.
Ольга кивнула. Михаил стянул свитер и рубашку, стараясь сохранять будничный вид. В брюках он вернулся к камере:
– Сергей снимает. Начнём просто – я обнимаю вас сзади.
Он встал позади, положив руки ей на талию. Кожа Ольги была горячей, влажной от волнения. Она напряглась, но не отстранилась.
– Расслабьтесь, – шепнул он. – Это как печатать на машинке, только интереснее.
Она хихикнула, и напряжение спало. Сергей снимал, бормоча одобрения.
– Теперь лицом ко мне, – сказал Михаил. – Руки мне на плечи, мои – на вашу талию.
Они встали напротив. Михаил заметил родинку над левой грудью и шрам на плече. Ольга избегала его глаз.
– Голову назад, будто я вас целую, – продолжил он деловито.
Она откинула голову, обнажив шею. Поза вышла чувственной.
– Как в итальянском кино! – воскликнул Сергей, разрядив обстановку.
Ольга улыбнулась. Следующие позы – объятия, лёгкие поцелуи в плечо – давались легче.
– Теперь на полу, – сказал Михаил ровно. – Лежачие позы.
На пледе они устроились неловко. Сергей скомандовал: