Потому, когда ребята в школе на переменах обсуждали в коридоре свои сексуальные проблемы, ты старался держаться от них в сторонке.
Эти разговоры с деловыми лицами у окна в коридоре…
– Я на днях надрочил полный спичечный коробок.
– Мой старый носок уже весь чёрствый от малофьи. Я кончаю в него уже почти полгода.
Ты только стоишь в сторонке, но не разговариваешь. Ты не можешь похвастать такими достижениями.
Только слушаешь и молчишь. Мотаешь на ус, но не более того.
Ты даже не знаешь, что там и как… За какую ручку дёрнуть и сколько раз.
Один из твоих одноклассников, Коля Смиренко, самый умный, спокойно говорит ребятам:
– На американском жаргоне «дрочить» – это «jerk» и "jack off". А ещё – "beat off"…
О чём ещё могут говорить девятиклассники? Только о девятиклассницах и способах их отсутствия.
Когда в тот день ты возвращаешься из школы домой, то обнаруживаешь на изнанке своих школьных брюк зачерствевшее пятнышко. Такое махонькое… Первый эякулят в твоей жизни. Смесь секретов простаты, семенных пузырьков, куперовых желез, смегмы и не более пяти процентов спермы…
Да, то, что мы называем спермой, спермой является не более чем на пять процентов.
Но ты ничего этого не знал. Да ты и слово «сперма» тогда не слышал. Не от матери же с отцом, которые "про это" вообще никогда не говорили.
С годами всё более крепло твоё мнение о том, что и занимались они «этим» лишь однажды – в момент твоего зачатия. Зажатые, забитые, затюканные… Он – худенький, щупленький и закомплексованный, она – толстая, закомплексованная и глупая.
Такие родители могли воспитать только подобие себя…
Зажатого, закомплексованного, с пятнышком эякулята на штанах.
2
В очередной из вечеров, когда возвращаешься с работы, видишь, что куртки твоего сына нет в шкафу. Тебе известно, что у него не очень много друзей. И в принципе нет таких друзей, с кем он мог бы пропадать вечерами.
Он точно такой, каким ты был в его возрасте – серый, но не как волк, а серый, как мышь.
Всё своё свободное время он проводит дома, играя в компьютерные игры. Во всякие эти "Heroes of might and magic", «Starcraft», "Warcraft" и "Age of empires"…
Как и ты раньше всё своё время проводил за чтением учебников по астрономии, сказок Толкиена и Урсулы Ле Гуинн и корявым рисованием всяких острозубых монстров и рыцарей.
– Где Саня? – войдя на кухню, спрашиваешь у жены, которая варганит у плиты что-то съестное.
– Со своими друзьями по интернету встречается, – бросает жена, быстро глянув на тебя через плечо.
Точно, думаешь ты, усаживаясь за стол и нажимая кнопку чайника. Примерно раза два в месяц сынулька убегает на встречи с теми парнями, что находятся с ним в одном сегменте выделенного интернет-канала. На этих встречах они пьют пиво и треплются об играх, интернете и компьютерных технологиях вообще.
Ждёшь, пока вода в чайнике закипит, встаёшь за стаканом, а сам в это время думаешь: наверняка заходит у них речь и об их половой жизни. Говорят, интернет буквально напичкан порнографией – девочки, мальчики, собачки…
Так что наверняка обсуждают секс и всё, с ним связанное. Но если положа руку на сердце, то оно и к лучшему, вообще-то. Пусть говорят обо всём этом. Пусть делятся опытом. Может, хотя бы тогда у твоего сына будет шанс вырваться из объятий собственной серости. Ты и так уже жалеешь, что однажды навалял ему, когда тот вернулся с одной из таких встреч, и от него несло пивом. Только потом ты подумал, что Саня может ещё больше от этого замкнуться.
Пусть уж лучше пьёт с парнями пиво в подворотне, чем сутки напролёт впотьмах просиживает за компьютером, занимаясь хрен знает чем, наливая себе заварки, думаешь ты.
Хотя, может, он там по порносайтам шарится… Пусть лучше и так, чем просто в игры играет.
Жизненный опыт, он в любом виде хорош – хоть с книжных страниц в виде лирического героя, совершающего благородные подвиги, хоть с экрана компьютера в виде стройной блондинки с тремя толстыми членами во рту и трясущимся далматинцем, пристроившимся сзади…
Жизненный опыт хорош в любом виде.
Ты это знаешь по себе.
Через несколько дней Нина Васильевна опять вызывает тебя к доске. Ты должен читать Лермонтова. Его "Песню про купца Калашникова".
Ты, как всегда, стоишь и молчишь. Минуту, две…
Серый, как грязь под ногтями.
– Останьтесь после урока, Стебунов, – говорит тебе Нина Васильевна, холодными глазами глядя на горшки с геранью и большими и указательными пальцами обеих рук прокручивая указку.
И ты остаёшься.
– Вы боитесь выступать перед классом, Стебунов? – спрашивает Нина Васильевна, глядя на тебя своими холодными непроницаемыми глазами.