Он опустил автомат, нервно облизнул губы под респиратором и открыл огонь.
Пули ударили в место, у обычного человека наименее защищенное, – в пах. Если у этого парнишки между ног все обстоит так же, как и положено обычным хомо сапиенсам, тогда есть шанс. Если же монстр успел отрастить себе защиту и там – пиши пропало. Впрочем, тут без вариантов. Выбраться из этой переделки наемник уже не рассчитывал, потому почему бы не пострелять напоследок?
Костей на яйцах монстр, как выяснилось, не отрастил. Не смог или просто не успел – не важно. Важно то, что впервые с начала «знакомства» с ним Айвэн услышал, как монстр орет от боли. Хотя, наверное, правильнее было бы охарактеризовать звуки, издаваемые тварью, как всхрипывания. Только очень уж громкие и выразительные.
Наемник отскочил чуть подальше и выстрелил снова. Туда же. Тварь снова захрипела на вдохе и как будто даже чуть отступила назад. Айвэн сменил магазин и снова вскинул автомат, намереваясь развить успех. Но выстрелить он не успел.
Раздался надсадный рев двигателя, и на поляну, ломая кусты и молодые деревца, выскочил лифтованный пикап. Конструкция – «шахидмобиль классический». Все, что можно, закрыто металлическими пластинами, борта кузова наращены стальными листами. На крыше – «люстра», лампы которой, правда, сейчас не горели. А в кузове наемник увидел то, что его особенно порадовало. На явно самодельной турели, между листами стали, прикрывающими стрелка, был укреплен тяжелый пулемет. То ли «Корд», то ли «Утес» – в сгущающихся сумерках не разглядеть. Да и какая разница? Важнее было то, что стрелок не стал мешкать, а сразу, не дожидаясь, пока машина остановится, открыл огонь.
Бронебойные «двенадцать и семь» – это вам не «семь шестьдесят два», которыми был заряжен автомат Айвэна. Первая же короткая очередь сбила монстра с ног. Воздух буквально завибрировал от дикого рева твари. Монстр попытался подняться, но шансов против пуль, перед которыми бессильна даже легкобронированная техника, у него не было. Еще несколько очередей – и тварь затихла.
Айвэн перевел дух. И только сейчас до него дошло, как здорово он лопухнулся. Нужно было бежать, едва автомобиль появился на поляне и отвлек внимание нападающего. А теперь было поздно. За пикапом притормозила «буханка», из которой выскочили несколько человек, вооруженные автоматами. И стволы этих автоматов недвусмысленно смотрели на Айвэна.
– Эй, ты! – заорал ближний из новоприбывших, одетый в кожаную куртку и джинсы, заправленные в высокие ботинки. – Ствол на землю, быстро!
Айвэн помедлил. С оружием расставаться не хотелось на уровне инстинктов, хотя умом он и понимал, что лучше выполнить команду.
– Не понимаешь по-русски, урод? Drop your piece! Бросай, сказал, сука!
Наемник скрипнул зубами и аккуратно положил автомат на землю.
– Шар, что там у тебя? – послышалось из-за пикапа.
– Внешник, сука! Весь заряженный, в маске – как положено, – откликнулся через плечо тот, что приказывал Айвэну бросить оружие.
– Ну так какого хрена ты с ним церемонишься? Кончай его!
– Кретин, что ли? Тебя Борода потом сам кончит. Давайте сюда, надо его упаковать как следует.
Айвэн аккуратно поднял руку и потянул вниз маску респиратора. Если эти парни без намордников, то и с ним ничего не случится. А налаживать контакт лучше, когда твое лицо не закрыто. Ведь «паковаться» ему совсем не хотелось.
Респиратор упал на грудь и повис на ремнях. Айвэн успел увидеть, как расширились от удивления глаза автоматчика, а потом мир вокруг него совершил полный оборот, в голове помутнело, и наемник кулем повалился на землю.
Глава 2
Удар. Не то чтоб сильный, но болезненный. Чтоб не покалечить, но заставить говорить.
Ударов таких за последний час было уже немало. Айвэн никогда не считал себя мальчишем-кибальчишем или стойким оловянным солдатиком. И, чтобы прекратить побои, давно бы высказал все, что от него хотели узнать. Тем более, дежурная легенда заготовлена и выучена назубок. Как ее проверят? Да никак. Так что можно разговаривать. Особенно учитывая, что мысленно уже подписал приговор ублюдку, который его обрабатывал. Долго он со своим знанием не проживет, факт. Проблема была в другом. Айвэн не имел ни малейшего представления о предмете разговора.
Он сидел на металлическом стуле посреди пустой комнаты. Классическая допросная, голые стены, металлическая дверь, стол с лампой. Больше ничего. Ноги и руки крепко привязаны к стулу, верх комбинезона стянут, футболка изорвана. Кожа горит, надуваясь рубцами. Кое-где сочится кровь.
Кожаный ремень, намотанный на руку громилы с зачаточными признаками интеллекта на квадратном лице, снова, в который уже раз, свистнул в воздухе, и бок обожгло болью.