Начали от забоя, постепенно продвигаясь к лаве. Чепель и Тихоничкин заменяли негодную крепь, Комарников ремонтировал поврежденную. Егор Филиппович задержался перед очередной аркой. Один из ее сегментов лопнул, другой выгнулся, как седло. Рядом с поврежденной аркой Комарников подбил три стойки-ремонтины, обрушил зависшие на ней глыбы сланца, разболтил сегмент, стал вместо него прилаживать новый. Требовался помощник. Хотел позвать Чепеля или Тихоничкина — они находились метрах в десяти от него, около «шипуна», но тут подвернулся Хомутков.
— Чего околачиваешься? — остановил его Комарников.
— Порожняка не подвезли…
— И ты ищешь напарника побездельничать?
— Вроде бы…
— Подойди-ка сюда. Держи. — Комарников жестом объяснил Марку, что от него требуется.
Тот уперся плечом в сегмент. Комарников намеривался прихватить его болтом. И как раз в это время послышался глухой, как бы исходивший из глубины, удар. Из люков лавы выбросился и покатился на них черный вихрь. Сбитый им, Комарников упал. Удар выроненного Хомутковым сегмента пришелся ему по ноге. Сгоряча он было вскочил, но пронзительная боль свалила его. «Что случилось? Где?» — терялся в догадках Егор Филиппович. От быстроты и точности ответа на эти вопросы зависели его поведение и действия, жизнь товарищей и его собственная жизнь. «Что было? Обвал? Взрыв? Что?» Нервно растирая пальцами угольную пыль, на которой лежал, Егор Филиппович ощутил ее какую-то особую тонкость и сразу вспомнил, что такой же на ощупь она была и тогда, когда случился первый выброс. «Выброс!» — рывком приподнялся он и, жадно глотая густой, насыщенный, как показалось ему, горячим пеплом воздух, закричал:
— Ребята! К «шипуну» давайте! К «шипуну»!!!
И сам, отталкиваясь от крепи левой, неповрежденной ногой, пополз, ныряя с головой в теплую, как вода в прогретой дорожной луже, массу. Полз, скользя по воздухопроводу ладонью. И вдруг на кого-то натолкнулся. Пальцы торопливо пробежали по шее, острой ключице. «Хомутков», — безошибочно определил Егор Филиппович. Схватил его за ворот куртки, потащил за собой.
Откос выброшенного угля пошел вниз, оголился второй став труб. «Где же «шипун»! — забеспокоился Комарников. — Был метрах в десяти, не больше… Может, остался позади?» — Остановился, поднял голову. Потянуло холодом.
— Матвей… Максим! — позвал Егор Филиппович.
— Тут мы, — откликнулся Тихоничкин.
Комарников, напрягая последние силы, втолкнул голову Хомуткова в припахивающую компрессорным маслом, освежающую, напористую струю воздуха и почувствовал, — разглядеть было невозможно, — Чепель и Тихоничкин где-то здесь, рядом… Проваливаясь в черную пустоту, выдохнул:
— Марком займитесь…
Из забытья его вывела возобновившаяся боль в правой ноге. Черное марево постепенно редело. И в нем обозначились красные точки светильников. «Один, два, три…» — пересчитал их Егор Филиппович. Облегченно перевел дух:
— Живы?
— Только и того… — прохрипел Максим.
— Тебе этого мало? — оборвал его Чепель.
А Хомуткова выворачивало наизнанку. Комарников протянул ему термосок.
— Прополоснись, глотни чуток — поможет.
Вспомнил: в лаве — Манукова, Ляскун, его напарник. Вскочил на ноги, заскрежетал от боли зубами, опустился на левое колено, растер выступивший на лбу пот, окликнул:
— Матвей, Мартыныч…
К нему придвинулись Чепель и Тихоничкин.
— Проверьте-ка просек. Может, в нем…
— Сделаем, — с готовностью заверил его Чепель, срывая крышку с изолирующего самоспасателя.
Пыль, устилавшая штрек, поглощала звуки, делала шаги неслышными, и лишь клубящееся черное марево показывало, что Чепель и Тихоничкин идут не по воздуху, а ступают по летучей тверди. Два удалявшихся по штреку светящихся конуса исчезли, превратились в мутное пятно: проходчики завернули в «печь» и на штрек пробивались только слабые отраженные лучи. Но вот и это пятно померкло — Чепель и Тихоничкин, сделав еще один поворот, вышли на просек. Егор Филиппович привстал на прямых руках, подался вперед, замер, ждет. Снова возникло мутное пятно. Оно разрасталось, светлело, потом раздвоилось, превратилось в две наплывающие на него фары. Егор Филиппович, поддавшись бессознательному порыву, несколько раз переступил руками им навстречу. Но быстрое возвращение Чепеля и Тихоничкина погасило едва затеплившуюся в нем надежду. Он обессиленно попятился к «шипуну», лег.