«I. Вызвать горноспасательный взвод», — прочитал он и поднял трубку.
— Товарищ главный инженер, — заторопилась телефонистка, — ищу вас, ищу, побила все телефо…
— Горноспасательный вызван? — остановил ее Колыбенко.
— Сразу, как только…
— Диспетчера мне.
— Даю.
— Беда, Петр Евдокимович… — запричитал диспетчер.
— Дело говори, — оборвал его Колыбенко.
Зашелестели бумаги, снова задребезжал сорванный бас:
— Выбросом застигнуты…
— Комарников?!.
Голос, до того громкий и внятный, сразу сел, стал еле слышным. Поборов минутную слабость, Колыбенко спросил диспетчера своим прежним, громким и внятным голосом:
— Что вами предпринято?
— Дал указание главному механику обеспечить бесперебойную работу вентиляторов и беспрерывную подачу сжатого воздуха на «Гарный». Послал двух горных мастеров, чтобы усилить его проветривание. Приказал начальнику участка Авилину вывести людей с западного крыла.
Колыбенко слушал диспетчера, следя за текстом плана.
Тот продолжал:
— С «Восточной» связь прервалась. Направил на ее откаточный двух членов шахтной горноспасательной команды, проходчиков Кособокина и Зимина. Сообщений от них еще не поступало.
— А респираторы и газоопределитель они взяли? — как бы между прочим спросил Колыбенко, нисколько не сомневаясь в том, что диспетчер, так толково и уверенно действовавший до его прибытия, поинтересовался этими очень существенными подробностями.
Диспетчер замолк.
— Я спрашиваю, — повысил голос Колыбенко, полагая, что тот не расслышал его, — респираторы и газоопределитель у них есть?
Диспетчер молчал.
Колыбенко взорвался.
— Пред-д-ставляете, что вы наделали? Эти двое ведь тоже могут погибнуть! — Мысленно повторив: «Эти двое тоже могут погибнуть», вслух спросил себя: — Значит, ты считаешь, что тех семи уже нет в живых?
— Я этого не говорил… — испуганно пробормотал диспетчер.
Колыбенко бросил трубку на рычаг. Давая себе полный отчет в том, что лишние эмоции для него, как для руководителя, не только нежелательны, но и опасны, сделал над собой усилие, чтобы подавить их. Начиная успокаиваться, ниже склонился над схемой вентиляции, стал пристальнее всматриваться в ту ее часть, на которой были изображены выработки «Гарного», словно внимательность, с какой Колыбенко всматривался в них, могла помочь ему ответить на вопрос первостепенной важности: где произошел выброс? «Выбросы, — рассуждал он, — как правило, происходят при отбойке угля или проводке выработок по породе. Значит, его очаг — в лаве. В ней находились два забойщика и помощник начальника участка вентиляции. Они, конечно…» Колыбенко обхватил голову руками, закрыл глаза и словно бы забылся. Но это его состояние длилось две-три секунды. «Надо же подготовить задания горноспасателям», — спохватился он. Еще раз взвесив все, что уже было известно, и что подсказала ему интуиция, Колыбенко окончательно утвердился в том, что все силы надо бросить на откаточный штрек «Восточной» лавы.
Глава IV.
ОПЕРАТИВНЫЕ ЗАДАНИЯ
Первым на командный пункт — им на время аварии обычно становится кабинет главного инженера — явился Манич. Высокий, жилистый, — стрункой, как говорят шахтеры, — с живым, все схватывающим на лету взглядом, он как-то сразу располагал к себе, обнадеживал — на меня, мол, можно положиться, Манич не подведет. Вслед за ним перешагнул порог Кавунок. Массивный, почти квадратный, с долгими, слегка разведенными в стороны руками, он как бы спрашивал: «А где тут авария? Счас мы ее…» В сравнении с Маничем Кавунок несколько проигрывал: его внешность открыто выражала лишь одно качество — недюжинную силу. Но вместе они, как бы воплощая в себе достоинства, какими должны обладать горноспасатели, вселяли веру, что беда, приведшая их на шахту, вовсе не беда, и стоит им опуститься туда, где она произошла, как ее не станет.
Манич хотел доложить о прибытии по всей форме, но Колыбенко нетерпеливо остановил его:
— На откаточный. Скорее! Как можно скорее! — И вручил письменное задание.
Манич бегло прочитал его, достал из нагрудного кармана путевку, наискось черканул: «Прибыли в 6.16. Следуем маршрутом 2», расписался, подсунул путевку под панку с планом, дал знак Кавунку, и оба тут же исчезли.
Колыбенко, то и дело поглядывая на дверь, ожидал командира горноспасательного отряда. За пять лет работы главным инженером он привык к тому, что каждый раз, когда на шахте происходило ЧП, — а они случались, — рядом с ним оказывался Тригунов. Его опыт, знание характера подземных аварий — нередко норовистого, злого, коварного, — профессиональная, горноспасательская прозорливость помогали ему найти выход порой из самого, казалось бы, безнадежного положения.