От звериного, лишённого человечности, взгляда родственника у Ланы закололо в сердце, затряслись колени и свело нижнюю челюсть.
Альгис, сидевший рядом с аором, жестом показал, чтобы тот сидел смирно. Дьяволица нервно вздохнула, и в момент, когда Аорин, ослушавшись, рванул к Лане, прозвенело громкое: «Некрам!» – и белый великан свалился на пол у ног сестры, как подкошенный.
Лана вжалась в стену и тихонько простонала от ужаса. Только что её попытался убить родной брат. Сегодня он не успел тронуть её, но вряд ли это их последняя в жизни встреча.
– Не бойся, – сказала Дьяволица. – Теперь он безобиден, – затем она обратилась в Альгису: – Он ещё не готов к работе.
– Пущу в ход более действенные методы, – кивнул Альгис.
На кухню зашла Лиза и, оценив обстановку, предложила:
– Хотите зацепить этого чурбана за живое – покажите ему Адору. Он же ещё не видел её?
– А это мысль, – кивнула Дьяволица. – Вот прямо сейчас и приведи девочку.
– Может, не надо? – Лана, зная жестокую и изворотливую натуру брата, подумала, что тот, получив свободу передвижения, превратится в живую бомбу: рванёт в самый неподходящий момент.
– Делай! – приказала глава клана.
Спустя минуту Адора уже стояла над корчащимся от боли отцом:
– Его, что, наказали «некрамом»? – девочка уже знала, от чего можно вот так распластаться на полу агонизирующим червяком.
– Да, милая, он плохо себя вёл, – улыбнулась глава.
– Ай-яй-яй! – Адора, ничуть не проникшись сочувствием к страдающему, погрозила указательным пальчиком.
– Ты знала, что этот дядя – твой настоящий отец? – спросила Дьяволица.
– Неправда, – уверенно фыркнула малышка. – Мой папотька самый любимый. А этот дядя незнакомый. Мне он не нравится. Он злой и плохой.
Аорин, который всё это время пребывал в подобии сознания, резко выгнулся и зарычал после слов дочери, но на большее был не способен. Адская боль – лучшие путы.
– Альгис, убери его обратно в клетку, – велела Дьяволица и обратилась к Лане: –Садись завтракать. Мы уже закончили.
Кухня как-то резко опустела, словно недавние события – лишь мираж. Раз – и никого. Ни следа присутствия. Только шок и надрывно бьющееся в грудной клетке сердце.
У Ланы от чрезмерно бодрящих утренних событий ком встал в горле, но она послушно ляпнула себе в тарелку порцию каши и съела. Потому что она уяснила одно: в этом доме нельзя быть слабой.
Только последняя ложка провалилась в желудок, как в кухне раздалось омерзительное:
– О, это же наша царевна-королевна! – голос ещё одного обитателя великаньего дома, которого Лана ненавидела всей душой. – Ну же, поздоровайся с дядей Джаном, мусипусечка!
Она, как робот, встала, закинула тарелку в посудомойку и хотела выйти, но черномазый преградил ей путь.
– Что, так сложно поздороваться? – издевательски ласково произнёс он.
Лану пробило на дрожь. Захотелось сбежать из дома и навечно спрятаться в какой-нибудь хижине, где никто её не найдёт.
– Я вас боюсь... – тихо ответила она.
– Детка, ты знала, что звери реагируют на страх? – он подошёл вплотную к ней и втянул воздух рядом с её шеей. – Хищники кусают именно тех, кто их боится. Таков закон жизни: выживает сильнейший.
Её воображение живо нарисовало, как белоснежные зубищи Джана впиваются ей в шею, и, взвизгнув, она дёрнулась, чтобы убежать. Увы, черномазый был куда сильнее, быстрее и ловчее.
– А ну отпустил её! – на кухне появилась Ашша и, ни мгновения не колеблясь, разбила табурет о голову Джана. Тот недооценил противника, поэтому даже не оглянулся на голос. А зря. Полукровка, воспитанная отцом-шиху – тоже зверь. Если нужно, будет драться до последнего.
Джан кулем рухнул на пол, и спустя полминуты Лана оказалась в своей комнате.
– Он не придёт сюда?
– Пусть только сунется! – оскалилась Ашша. – Я попрошу старших приглядеть за тобой.
– Спасибо...
– Скажи Хасу, что Джан к тебе пристаёт. Его нужно наказать.
– Ему не нравится, что я слабая.
– Это его проблемы, – покачала головой Ашша. – Ты красивая. Тебе не обязательно быть сильной, – и соседка ушла, оставив Лану наедине с переживаниями.
«Что ему от меня нужно? Зачем он меня запугивает?» – вопрошала у пустоты она, не находя ответа.
Неужели на Земле убивают всех слабых? Неужели выживают только хищники?
«Хас был прав», – поняла она. Ей пока рано выходить в большой мир, и красота тут не спасёт.
Она подошла к зеркалу и внимательно вгляделась в отражение: кожа белая и ровная, как никогда, выпирающие из-под кожи кости уже не так бросаются в глаза, отросшие до плеч волосы чистые и блестят. По человеческим меркам Лана красивая. Людям нравятся большие глаза и белая кожа.