Лана потеряла любимого из виду ещё в доме, и стоило ей оказаться среди людей, как снова накатила головная боль с рвотой. Пустой желудок без конца норовил вывернуться наизнанку. Тело словно превратилось в чужое, пока кто-то не сделал ей спасительный укол, после которого омерзительно жестокая реальность выключилась.
Небытию Лана была рада, а когда очнулась, эмоции, боль и безысходность нахлынули с новой силой.
Она сорвала с себя трубки, встала с больничной койки, преодолевая головокружение и боль в груди, и вышла из палаты прямо в больничной сорочке, босиком. Она побрела по стенке, заглядывая во все палаты подряд, ища Хаса. Может, он жив?
– Девушка! Девушка! Куда вы? Вам нельзя! Срочно вернитесь в палату! – закричала медсестра.
– Мне нужен Хас. Я хочу знать, что с ним, – сказала медсестре Лана, когда та всё-таки схватила её за руку.
– Пожалуйста, вернитесь в палату. Я всё узнаю и сообщу вам, – соврала та. Никого с именем Хас в больнице быть не могло.
– Александр Браун. Его зовут Александр Браун... – бормотала она.
– Хорошо-хорошо, вам нужно отдыхать, вставать нельзя!
Лана тихо заплакала от бессилия и позволила увести себя обратно. Спорить и драться с медперсоналом она сейчас не в силах. Голова по-прежнему раскалывается, в животе пожар, в груди боль.
Плохо. Ужасно плохо...
Но ещё хуже неизвестность: где Хас? Как долго ждать новостей?
«Главное не отключиться. Не отключиться...» – внушала себе Лана.
Вскоре в палату к ней пришли, но не медсестра, а Ольга, мать Хаса.
– Лана... – она обняла девушку. – Как ты?
– Что с Хасом? – проигнорировала она вопрос.
Ольга тяжко вздохнула.
– Операция всё ещё идёт. Там три высококлассных хирурга и Лиза, но... прогнозы неутешительные.
– Нас отравили газом, пока мы спали. Мы не успели сбежать... – будто оправдываясь, призналась Лана.
– Ни ты, ни Хас ни в чём не виноваты, – покачала головой Ольга.
– Меня заставили смотреть, как его пытают, – всхлипывая, рассказала Лана. – Я молилась, чтобы он скорее умер, а теперь... Простите... Больше всего я хочу, чтобы он выжил...
– Нам остаётся только ждать окончания операции, – Ольга снова обняла её и успокаивающе погладила по спине. – Она длится уже почти пятнадцать часов. Хас сильный. Мы будем верить, что он справится. Хорошо?
Лана кивнула.
– Ты пока отдыхай, а я пойду караулить врачей возле операционной, – сказала Ольга. – Когда всё кончится, я тебе сообщу.
– Спасибо... – выдавила из себя Лана и обессиленно откинулась на подушку.
Ночью к Лане явился Рурша и сообщил, что операция завершилась. Хас, по словам врачей, застрял на границе жизни и смерти. Он в реанимации. В ближайшие дни всё решится: будет Хас жить или нет.
Но кто знал, что период неопределённости затянется надолго...
***
Хас
Он ожидал, что превратится в ничто, но пробуждение в больничной палате стало для него шоком, и не сказать, что приятным.
Он не смог пошевелить пальцами ног, руки слушались чуть лучше, но вяло, как будто вместо мышц под кожу вшили желейных червячков.
Первой он увидел не Лану, а маму:
– Где она? – спросил, изо всех сил напрягая голосовые связки, но получился шёпот. Живот скрутило жгучей болью, а в памяти воскрес тот самый роковой день.
– Слева от тебя, – улыбнулась мама, но взгляд у неё при этом был траурный. – Ей дали успокоительного, потому что она отказывалась спать.
Хас повернул голову и не сдержал слёз: Лана спала лицом к нему, и на прекрасных скулах была отчётливо заметна печать страданий. Под глазами синие круги, губы искусаны в кровь, видимо от нервов. А ещё Лана снова похудела, и это нельзя не заметить.
Сколько он провёл в больнице?
Не дожидаясь вопросов, мама заговорила сама:
– Ты пробыл в коме две недели. За это время мы нашли тех, кто похитил вас, и все ниточки тоже нашли. Джан казнил Тима. Парень оказался не тем, за кого себя выдавал.
– Чёрт...
– Мы проверили остальных твоих друзей – они чисты и в предательстве не замешаны. Им можно доверять. В отношении Тима расследование ещё ведётся. Рита раскопала его общение с арабской группировкой «Ядовитая тень». Возможно, он один из них.
Мама дала Хасу переварить информацию и продолжила:
– В целях безопасности мы перенесли великаний дом в другое место. Мы с Хастадом ищем эту группировку.
– Спасибо... Мам?
– Да?
– Я умираю?
И тут на её вмиг покрасневших глазах выступили слёзы.
– Врачи не дают гарантию, что ты восстановишься.
– Говори, как есть. Я хочу знать всё.
– Операция шла почти сутки. Тебе промыли и вернули внутренние органы обратно в брюшную полость. Всё сделали безукоризненно: даже шов получился аккуратным, похожим на бордовую нить... Но есть то, что даже лучшие хирурги исправить не в силах: повреждён мозг. Врач сказал, что в организме запущены необратимые последствия: началась деградация нервной системы. Нам остаётся надеяться только на чудо.