— Спасибо, — хирург искренне пожал спасенную им руку. — Может, и заскочу.
…Через четверть часа он вошел в квартиру третьего пациента операции ВСТС-5.
— Правая рука не беспокоит?
— Нет, доктор! Отнюдь. Я вам так обязан. Только…
— Выпивать стали? — поспешил врач.
Бывший больной округлил глаза, схватился за сердце, но тут же мелко рассмеялся.
— Выпивать? Что вы! Я уже шесть лет спиртного в рот не беру. После инфаркта.
— Прошу прощения, — поправился главврач. — Это я так… Но что же «только»?
— Ерунда, доктор. Рассказывать даже неловко. Рука как-то сама выводит на всех бумагах резолюцию: «Тов. Орехову!», «Тов. Орехову!». А при чем Орехов, когда у меня в замах был Сидоров? Отличный такой зам. Все понимал без слов, мне и думать не приходилось.
— И как же вы вышли из положения?
— Как?.. Избавился от Сидорова. Подыскал в замы Орехова… Но это уже не то. Нет, это не Сидоров…
— Самому думать приходится?
— Увы. Но куда денешься? Не так уж широко распространена фамилия Орехов.
…Четвертый пациент встретил главврача буквально распростертыми объятиями.
— Дорогой вы мой человек! Я вам так благодарен, так благодарен. Вы себе не представляете, как я вам благодарен!
— Почему же не представляю? — улыбнулся хирург. — Сохранил вам руку.
— Это само собой. Но послушайте, что произошло. Семь лет кряду меня выбирали казначеем месткома. Я раз двести заявления писал нашему председателю товарищу Орехову. Другую фамилию уже и писать разучился. Ничего не помогало. А тут в очередной раз собрал взносы, смотрю: у меня лишних три рубля пятьдесят семь копеек. На второй месяц уже больше четырех рублей прибыли. Что за чудо, думаю. Принимаю взносы у Сергея Сергеевича; с него рубль восемьдесят шесть копеек. Протянул он мне трешку, я, значит, рубль ему возвращаю. И все… Анна Федоровна дала мне рубль, с нее девяносто две копейки. Рука моя дорогая ни бум-бум, не шевельнется. Вроде бы так и полагается… Понял я, что ладошка моя сдачу неприметно зажиливает и, конечно, — рассказчик воровато оглянулся, — оперативно этим воспользовался.
— Вот как, воспользовались? — Доктор брезгливо посмотрел на правую руку хозяина. — Воспользовались, значит?
— А как же! — Лицо гостеприимного казначея месткома излучало невинную радость. — Категорически потребовал, чтобы от казначейства освободили. Через семь лет! С ума сойти можно было. Я теперь изучением законодательства командую… А вы бы не воспользовались?
— Какой может быть разговор! — врач с чувством пожал руку, которой он вернул жизнь, не совсем, может быть, такую, как хотелось другим профсоюзным активистам, но все-таки вполне приемлемую.
…Последнего из пяти возвращенных с того света дома не оказалось. Дворовые мальчишки не отрепетированным, но мощным хором убеждали, что он на стадионе и, если дяденька доктор пустит их в «Волгу», они в два счета разыщут его.
Мальчишки обманули. Пациент, оказалось, тренируется на юге. Вылетел на рассвете. Это объяснил директор стадиона.
— А вы его хорошо знаете? — спросил главврач.
— Спрашиваете! Капитан же команды, а не рядовой спортсмен.
— Вот как? И ВСТС-5 не навредила?
— Бокс он вынужден был оставить, удар пропал. Переквалифицировался в скороходы. Теперь капитан легкоатлетической команды.
— В рюмку не заглядывает?
— Насколько мне известно… — директор стадиона на мгновение задумался. И весело расхохотался.
— Я врач, — сухо сказал хирург. — В моих вопросах ничего смешного.
— Зря обижаетесь, доктор. Я просто вспомнил, как его команда кубок обмывала. Ну, каждый по глоточку из того кубка пробует. А как наш капитан схватился, зажал правой рукой — и ни в какую другим не отдает. Трое самбистов еле вырвали. А так, ничего не замечал.
Теперь расхохотался и хирург.
Потом он медленно, устало влез в машину и, прикрыв веки, сказал шоферу:
— Все в порядке. Поехали домой.
НЕ САМЫЙ ИДЕАЛЬНЫЙ ВАРИАНТ
Вот он, промкомбинат, который принимает в окраску автомобили, холодильники и стиральные машины.