На этом изыскания Сэнгэ обрываются, потому что начинается то, о чем тибетцы рассказывали Эльзе: "...несчастье! Неужели учитель мой не сможет завершить ритуал? Я не нахожу себе места от мысли, что может быть тому причиной. Я помогал ему в его трудах - и не я ли, его недостойный ученик, навлек на нас обоих проклятие неба? Быть может, в мыслях моих о Башнях утратил я покой сердца - и совершил оплошность в обряде... но знаю я, знаю, что другое гораздо вероятнее! О, Бальжинима, дочь царя!.. Я думаю о ней больше, чем должен, и больше, чем... - снова неразборчиво, - ...без ведома моего учителя. Я, должно быть, гублю его, хотя клялся отдать за него жизнь. Что мне делать теперь? Нет, я должен очистить свое сердце и облечься в лед! Я должен спросить налджорпа, что бывают у нас, как..."
Дальше на листках сохранились лишь отдельные слова, но, думаю, история достаточно ясна.
- Учитель и сам был хорош, - проворчал Бенини.
- Или слишком хороша была царская дочь, - улыбнулся Тадеуш.
- Тоже мне, оправдание!.. Но ладно. Я понял, что эта версия отличается от того, что знала Эльза. Но что из этого следует?
- Мне понадобилось немало времени, чтобы объехать все места, где стоят Башни. Вдобавок я побывал и в Джунгарии, откуда Сэнгэ был родом! То, что я выяснил, поразительно, на мой взгляд!
Во-первых, в родных его краях до сих пор есть предание о том, как местный князь продал собственного сына черным колдунам, чтобы откупиться от них, и о том, к каким бедам привела эта его слабость. То есть, - заметьте! - в этой истории говорится всего лишь о меркантильном соображении, а не о каком-то великом замысле с жертвоприношением во имя вечности. Я думаю, все остальные интерпретации этой грубой сделки породил сам мальчик, пытаясь придать хоть какой-то смысл тому, что отец его предал.
А во-вторых, с Башнями тоже не все так просто. Шесть из семи построек - не такие уж и древние. По крайней мере, они были возведены заново на прежних основаниях веке в четырнадцатом - начале пятнадцатого. Езидский двуглавый храм из них - самый старый, но... и там, и в прочих шести местах до четырнадцатого века никто слыхом не слыхивал ни о каких Хранителях и ни о каком Культе Башен! Да и о самих Башнях не слышали, в основном... Да, там жили разные народности. Я начал писать о них большую монографию... Да, у них имелись довольно мрачные обряды. Но, представьте себе, они находили им свои собственные объяснения в рамках своих мифов! Я хочу сказать: находили ровно до четырнадцатого века. А потом все будто с ума сошли, и повсюду примерно в одно и то же время построили Башни, и возник Культ Хранителей.
- Постой-ка, - догадался Бенини, - Уж не хочешь ли ты сказать, сын мой, что дело в этом злосчастном мальчишке?
- Я полагаю, что даже не в нем самом, а в том, что он стал демоном, - кивнул Тадеуш, - Я немало беседовал с Отто Штальбергом, когда это стало возможно... Ну, я имею в виду, когда он посчитал свою месть завершенной, и его несколько отпустило. Он мне рассказывал об их науке с Эльзой, и о демонах в частности. Так вот: они считали, что, когда человек теряет Кристалл, то все содержание его психики становится объективной частью физических законов...
- Это так есть и у обычного человека, - откликнулся Бенини, - "По вере вашей воздастся вам..." Но продолжай.
- ...да, но то, что было теориями, случайными измышлениями, становится после этого догмами! И более того...
- ...самостоятельными сущностями, - подсказал святой отец, - наименования коих тоже давно известны.
- Вот именно! То же относится и к Сэнгэ. Пока он был человеком, он знал, что все его построения - это лишь система догадок, хоть он в них и верил. Но потом, разбив Кристалл, он сам в них воплотился! Фактически, он стал законом существования Башен, и этот закон связал между собой в единое целое семь абсолютно разных мест. Притом влияние его оказалось очень широко, потому что и концепция была глобальна! К тому же, Сэнгэ делился ею с путешественниками, и они несли ее дальше в места, куда шли. Сходные мысли были посеяны во многих головах. Тем вероятнее было, что люди отреагируют, когда в мире появилась... ну... физическая основа для того, чтобы Башни действовали. Так возник Культ. Хранители построили Башни, разработали теорию и обряды, - и чем больше их становилось, тем лучше все работало.
Ну вот: а вы сами тогда предположили, что Эльза не одна исчезла, а вместе со своим демоном, и...
- ...Башни стали теперь просто странными постройками! Так, сын мой?
- Ну да. Не считая того, что Эльза со своей экспедицией устроила им кровавую баню, это и положило конец Культу. Верование стало фантазией. Езидизм вновь стал просто экзотической разновидностью гностицизма. Исчез, кстати, и больной интерес к Башням, который тревожил оккультистов в венских салонах, - ведь до того, как Эльза заключила Контракт, никто не бегал там по стенам и не впадал в паранойю, связывая Книгу Еноха с суфиями.
А еще, по словам спиритистов, духи честных христиан перестали попадать в Бардо, а начали привычным образом оказываться в аду или чистилище! И я имею предположение о том, кто их раньше туда закидывал...
- Все это весьма похоже на правду, - священник кивнул, - Но как все-таки ты объяснишь, что ловушки были пусты? Как ни преуспел в спекуляциях этот мальчишка, но ведь не выдумал же он Семерых Падших?
- О, этого я вовсе не хотел сказать! Просто не стало причины, почему им вдруг надо было сидеть именно в этих каменных ямах. Должно быть, они по-прежнему в нижних кругах Ада, как там у Данте было... Впрочем, это уж вам виднее.
Бенини провел рукой по лицу:
- Нда, отличная "современная наука". А ведь я давно подозревал на ее счет нечто подобное! Я хочу сказать: прочие законы наших горе-ученых могут оказаться такой же природы, как и закон Башен. Вся эта... термодинамика вместе с относительностью. Взяли и выдумали эту ерунду, и сами же сделали ее догмой! И при этом говорили: мы лишь следуем за реальностью, мы не какие-то мракобесные колдуны! Но на деле они настоящие колдуны и есть, а недобитых алхимиков задавили числом. Пустили по ветру Божий мир, все Семь небес и Сферу огня в придачу...
- Но, отец Умберто, не слишком ли вы пессимистичны?
- Я реалистичен, сын мой! И дело не только в их теориях, а и в практике. Вспомни-ка наш поход. Ведь могло сработать!... Я имею в виду адскую машину твоей Эльзы. Скажи, что бы ты тогда сделал, если бы тебе и впрямь выпала необходимость ею распорядиться?
- Скажу честно: не знаю. Ее последний жест... Мне понадобилось несколько лет, чтобы этот страшный выбор прекратил являться мне во снах.
- Вот видишь! Но, - неожиданно добавил священник, - должен признать: у нее был размах. У всей нашей эпохи был размах... Не то, что теперь. Сложно представить, чтобы сейчас появился кто-то подобный. Все это... грызня группировок... прагматичные интересы... деньги... серость...
- Вы тоже верите во всеобщий упадок?
- В него не нужно даже верить, достаточно почитать газеты или просто поглядеть вокруг. Впрочем, в Писании сказано ясно, что этому миру придет конец. Я думаю, если он не сгорит в огне какой-нибудь бомбы, порожденной научной мыслью, так уж, наверное, сгниет в беззаконии...
Но не стоит роптать и искушать Господа, - тон Бенини еле уловимо изменился, - Я, кстати, хочу задать тебе еще один вопрос, сын мой. До меня дошли странные слухи. Говорят, ты делаешь нечто непонятное: вроде бы, в разных городах ты частенько подходишь к калекам... к увечным с рождения, к тем, в ком отблеск сознания еле теплится... особенно - к детишкам. Ты вглядываешься в них, порой с ними заговариваешь или даришь им что-нибудь. А еще ты при этом достаешь некий медальон и легонько прикладываешь его к ним. Такое впечатление, что ты кого-то упорно ищешь... кого-то, кому подойдет украшение твоей Эльзы. Скажи, пожалуйста, что все это может значить?
- То, что у вас по-прежнему прекрасная агентура, святой отец, - обезоруживающе улыбнулся археолог.
- Не уходи от вопроса, констатируя очевидные вещи, - улыбнулся в ответ Бенини, - Ты хочешь вернуть Эльзу фон Лейденбергер?