Братья, влюбленные в свой Яик, ежегодно соблазняли в эти поездки кого-нибудь из столичных друзей.
Так, в 1929 году был «соблазнен» Толстой, Алексей Николаевич.
На лодке он плыл по Уралу около двух недель и после частенько вспоминал эту поездку. Собирался писатель повторить поездку в 1933 и 1934 годах, о чем говорят его письма-записки к главному организатору таких путешествий — моему брату. Но поехать ему на Урал больше не пришлось. В 1934 году Толстой прислал участникам поездок телеграмму из Детского Села:
«Горячо вспоминаю солнечную реку, великую тишину и первобытное счастье среди людей, в одиннадцатую экспедицию поеду во что бы ни стало. Алексей Толстой».
Свою единственную поездку по Уралу Толстой описал в очерке «Из охотничьего дневника».
Рассказала о путешествии и Л. Н. Сейфуллина в небольших зарисовках: «Счастье в природе», «В ненастный день». В книге Валериана Правдухина «Годы, тропы и ружье», в главе «Последний рейс по Уралу на лодке» также описана одна из наших экспедиций.
Все они по-разному описывают не только то, что видели «своими глазами», но и то, что каждый по-своему пережил.
Обычно в города из таких поездок все участники возвращались «обновленными», бодрыми и как бы помолодевшими. Да и как не помолодеть на солнечной реке, в тесном общении с природой, когда солидные люди зачастую превращались в детей!
К сожалению, фото не удались, но вот на одном из снимков можно видеть, как все участники экспедиции на необитаемом острове изображают «парад-алле» чемпионата французской борьбы. Алексей Николаевич шествует под кличкой «Турок Абдула». Лидия Николаевна в роли арбитра сидит в кругу борцов и произносит обличительную речь: «бесстыдники, большие дураки», но заметно, что сам «арбитр», хотя и отвернулся от борцов, не может удержаться от смеха.
Или… вот другой снимок, где один из членов экспедиции осторожно тянет на песчаный берег двадцатикилограммового осетра, а полукругом тревожно сторожат, готовые ринуться на рыбину, другие участники — Толстой, Валериан, Липатов, Калиненко: «Ой, не сошел бы, красавец!..»
Красавец не сошел. И тут же на берегу состоялась торжественная церемония: вручение рыбаку приза за самую большую пойманную рыбу. Готовились шуточные речи. Конечно, в речах преобладала тема о превосходстве рыбака над охотником. «Хотя охотники и рыбаки, — сказал кто-то, — относятся к одной категории людей, которые обычно издавна именуются вралями, но… и безнадежный враль может нечаянно быть правдивым. Ну кто, в самом деле, в Москве поверит рассказчику, что пойман на удочку осетр весом в один пуд десять фунтов?!»
На лодках были установлены и другие призы: приз за самое остроумное изречение, сказанное кем-либо в течение дня, приз за самую глупую фразу, за промах-дуплет по летящим хищникам и т. д.
Ночью, после ужина, обычно подолгу засиживались у костра, чаевничали и обсуждали события дня. Кто-то из «провинившихся» за день брался под обстрел. И, конечно, каждый старался внести долю «посильного остроумия» в критику своего ближнего. Что касается самокритики, то она, как это часто бывает, отступала в тень, кусты, подальше от костра, света.
— …Гляжу: она одну, другую куропатку щиплет, а третью швырнет через кусты в Урал. Муки охотника ой как мало трогают талантливую писательницу, — мрачно бурчит Липатов, — у ней и делов-то только: щипать дичь и рыбу чистить. А она все в книжку смотрит. На Урале надо временно перестать быть грамотной, гражданка!..
Лидия Николаевна взрывается, как порох:
— Ну-ну, полегче, несчастный… Три дичины изволил скушать, еле дышишь. А туда же, с замечанием! Хоть бы штаны залатал. Лазишь по терновнику — куропаток пугаешь. Бухало голозадое…
И тут же — спокойно, но решительно — «повар поневоле» заявляет:
— Категорически требую: завтра же дайте мне «кухонного мужика» в помощь. Восемь акул одной не накормить.
— Алексею Николаевичу быть поваренком, — гогочет компания. — Вот и будет «литературная кухня» и «художественная стряпня». Все равно Алексей Николаевич охотник малодобычливый, от него ни пуха ни пера…
Сам избранник хохочет громче всех.
Ничто так не оздоровляет заплесневевших горожан, как дружеские шутки, безобидный смех.
Еще зимой, в Москве, была составлена, одобрена и подписана «Конституция охотников и рыболовов, отправляющихся в поездку по Уралу». Согласно ст. 1 раздела четвертого — самого важного, «все члены экспедиции обязаны настойчиво стремиться к тому, чтобы поездка была сплошным и радостным для всех удовольствием. В соответствии с этим в поездке не может быть плохих настроений, нытья, ссор и озлобленной фракционности. Все неудовольствия члены экспедиции должны высказывать радостно, с веселым смехом».