Быть матерью будущего гробовщика – тяжкий крест. Придется с утра до ночи, без передышки, держать дитя в ежовых рукавицах. Что такое – кто-то хихикнул? Мать устало бредет в детскую и делает сыну десятитысячное по счету замечание: «Нельзя ли слегка пригорюниться? Уж будь любезен. Разве я слишком много требую? Чуть-чуть торжественнее, хорошо? И капельку участливого сопереживания, хорошо? Ну почему у других детей лица и так похоронные, без напоминаний, почему их не надо осаживать три раза за минуту? Других детей можно на десять минут оставить одних, не опасаясь, что им попадет в рот смешинка. Другие дети не уходят, безразлично пожав плечами, когда мамочка спрашивает: «Ну, как я выгляжу?» Нет, другие дети с первого же раза отвечают учтиво, вполголоса: «Как живая». У других детей бутоньерки даже за целый день не увядают. Ума не приложу, что я сделала не так, когда тебя растила? Не пойму, откуда в тебе эта любовь к простоте и даже не к простоте, а, по мне, к неприкрытому скупердяйству. О да, ты думаешь, я не знаю, что ты вот здесь прячешь простой сосновый ящик. Я не дура. И вот что я тебе скажу, господин Хитрец-Мудрец. Массив красного дерева, ручки из настоящей бронзы и атласная обивка – совсем другое дело, чем скорее усвоишь, тем больше денег наживешь».
Проблемы мамы начинающего метрдотеля останутся непонятными всем, кроме посвященных. Она обязана не только кропотливо взращивать в нем страсть к излишней напыщенности, но и искоренять все наивные инстинктивные ростки доброжелательности. «Сколько можно тебе толковать: когда к тебе обращаются, не отвечай с первого раза! А с какого раза надо ответить? А отчего вдруг ты всем бросаешься на помощь? Где ты подцепил эту привычку? Кто ж из тебя вырастет – помощник, что ли? Очень мило. Замечательно. Иди помогай всем вокруг. Иди хоть в бойскауты, мне без разницы. Да, в бойскауты. Да, в бойскауты, и закончишь свою жизнь в бойскаутах, если за ум не возьмешься. А ведь сам захотел быть метрдотелем, не я это задумала. Ты сказал, не я: «Мамулечка, если ты вырастишь из меня метрдотеля, я никогда больше ничего у тебя не попрошу». Значит, не мне и страдать, а тебе. Хочешь быть метрдотелем? Веди себя по-метрдотельски! Дай мне понять, что в некотором роде меня игнорируешь. С легкими нотками безосновательной надменности, пожалуйста. Или тебе охота пресмыкаться? Поверь, для этого есть свое время и свое место. Придет принцесса Грейс, Дэвид Рокфеллер, Теннесси Уильямс – пожалуйста, разрешаю, перед ними пресмыкайся всласть. Но постоянные пресмыкательства – нет. Чтобы я этого никогда не видела. Не желаю видеть, что ты пресмыкаешься перед ничтожеством, проедающим представительские от своей фирмы. Или перед лохом в полиэстровом костюме, с двумя билетами на откидные на «Кордебалет». Понял? Торговля влиянием – на первом месте, обаятельное радушие – дело десятое, договорились? Помни, мы с отцом не вечны».
Мама будущего ресторанного критика гордится своим чадом. Гордится во всеуслышание: знакомые уже сыты по горло ее рассказами о привередливости сыночка в еде. Но ее гордость простительна, ведь это награда за адский труд. Год за годом мама спрашивала: «Ну как тебе полдник, зайка?» И всякий раз слышала скупой односложный ответ: «Ничего». Снова и снова дрессировала маленького ученика, пока в конце концов, в один прекрасный день, не прозвучал ответ, согревающий душу: «Сэндвич был отменный, мамочка. Хлеб брэнда «Уандербред» – мягкий, тактично не заостряющий на себе внимание. Он идеально сочетается как с насыщенной резкостью арахисовой пасты «Суперчанки скиппи», так и с чистым, душистым виноградным джемом «Уэлч». Нарезанная палочками морковь – дивно сладкая, но ее упоительный хруст подтверждает добросовестность производителя. «Йо-хо» – интересный продукт: подростковый, но не однодневка, а «Янки-Дудль» – симфония белоснежной кремовой начинки и сытного кофейного бисквита под щедрым слоем восхитительной шоколадной глазури: почти греховное наслаждение!»