Попутно я попыталась через знакомых все же кое-что выяснить — и выяснила (мне маёвцы много интересного рассказали), но ясности новая информация мне не прибавила ни на копейку. Потому что информация была… абсолютно верной, однако ее просто было слишком много. Во-первых, узнала, что совместное предложение КБ Мясищева и СКБ МАИ выиграло конкурс на ближнемагистральный реактивный самолёт, и предложение КБ Туполева было зарублено. Во-вторых, оказалось, что и совершенно студенческий самолетик для местных авиалиний выбил из другого государственного конкурса сразу и КБ Яковлева, предложившего переработанный вариант своего Як-8, и КБ Антонова (то есть, как я поняла, он собрался прелставить что-то, напоминающее Ан-14). Причем почему-то и ту, и другую победу маёвцев в отрасли связывали с тем, что якобы именно я эти проекты «пролоббировала» у товарища Булганина. А моя роль во всех таких проектах сводилась лишь к тому, что периодически из фондов Московского объединения СНТО я в МАИ мелкую денежку переводила для премирования наиболее талантливых студентов, причем переводила по заявкам институтского комитета комсомола и вообще не знала, кого и за что там премировать собирались.
Еще была совсем уж странная информация, относящаяся к «совершено секретной», но мое непосредственное участие в этих проектах было даже официально указано: у товарища Челомея были разработаны две крылатых ракеты с навигационными системами, базирующимися на «моих» акселерометрах и моих же контроллерах, производимых серийно. Одна — с дальностью до двух тысяч километров запускалась с самолета (исключительно с М-3) — и она привела к сокращению программы производства Ту-16. Вторая — пускалась с наземной установки и шла по заранее запланированному маршруту, производя фоторазведку — и лона отменила и проект КБ Туполева, и аналогичный проект Яковлева. А лично я и вроде даже ильюшинцам слегка кровь попортила: в «моем» СНТО несколько студентов и аспирантов разработали что-то, что было можно назвать даже «модулем планирования и коррекции» для авиабомб в четверть и в половину тонны. Там координаты цели закладывались на аэродроме, и после сброса (если аэродром был не дальше сотни километров от нее) бомба с таким модулем планировала километров на пятнадцать и падала на цель с точностью метров до пятнадцати. Военные от этот пришли в бурный восторг, а Ильюшину вместо разработки нового бомбардировщика приказали провести доработки Ил-28, необходимые для использования таких бомб. И в целом кого я столь сильно обидела, было совершенно непонятно. У меня было, конечно, свое мнение по этому поводу, но все же никакими доказательствами не подтвержденное…
Ну и плевать: я все же Лене верила насчет того, что «больше не грозит», а все прочее — мне нужно кровь из носу хоть что-то относительно работающее товарищу Челомею показать. Не прям вот щяз, но довольно скоро…
Вторую линию по производству микросхем поставили все же не на Фрязинском заводе, а в Брянске (а третью вообще в Брест ставить наметили). И брянские инженеры для пробы взялись сделать кодогенераторы для мониторов. Я вообще очень люблю, когда за дело берутся профессионалы: они, внимательно поговорив с разработчиками этих самых диодных матриц, решили много «почти одинаковых» кристаллов не делать, а сделать один в виде ПЛМ — то есть «программируемой логической матрицы». Хорошая штука: есть микросхема, которая сначала запихивается в программатор — и примерно через полминуты из программатора достается матрица с требуемой логикой, причем с любой требуемой. Правда, для разминки брянские инженеры решили эти ПЛМ делать небольшими (к ним не пришли с ЛОМО машины для создания фотошаблонов на кристаллах и они пока что-то самопальное придумали использовать, но с довольно низкой точностью) — и МВТУшные разработчики мне сказали, что «уже летом» я получу монитор, который «будет не больше телевизора 'Старт». Это меня порадовало, а еще больше порадовало то, что парни из МИФИ решили этот монитор использовать не только для показа информации, но и для «визуального ввода», и сами решили на своем опытном производстве наладить выпуск нужных для этого клавиатур. То есть я изначально имела в виду к монитору клавиатуру присобачить — а они подошли к вопросу прагматично и узнав, что бауманцы этот вопрос «пока не продумали», решили проблему самостоятельно.
Может из-за того, что мне явочным порядком резко сократили возможность ездить по разным местам, а может и из-за того, что я окончательно втянулась в учебный процесс, но сессия у меня прошла прекрасно и все экзамены я сдала на «отлично». Хотя по одному предмету и пришлось изрядно попыхтеть: Лена меня еще в конце марта предупредила, что ей просто запретили в самой категоричной форме «отмазывать» меня по общественным наукам и экзамен по «Политэкономии социализма» пришлось сдавать всерьез. Меня это в течение семестра нисколько не напрягало, я вообще старалась все эти «общественные» лекции не пропускать, так как было просто интересно смотреть, чем нынешние отличаются от «прошлых». Отличались они довольно сильно, и преподаватели в своему предметы относились серьезно, так что я проблем со сдачей экзамена не видела. Однако почему-то на экзамене — и не обратить на это внимание я не смогла — меня начали трясти буквально по всему курсу. И спрашивали меня не только по тому, что на лекциях читалось или на семинарах обсуждалось, а вообще буквально обо всем, что хоть как-то могло иметь отношение к этой самой политэкономии. Но понять, с чего бы преподавателям захотелось меня так сильно потрошить, я не смогла: в конце мне просто поставили «отл» и отпустили на все четыре стороны.