А у меня «бурные потоки» начали творить юные программисты. Я все же язык программирования придумала, так надо же людям продемонстрировать, что не зря я старалась. И именно старалась, потому что С в исходном виде мне ну никак не подходил. То есть форма записи операторов и некоторые сугубо вычислительные вещи у меня отторжения не вызывали, но для моих целей требовался мощный аппарат ввода-вывода данных, и я такой аппарат непосредственно в язык и впихнула. Все же в «мое время» библией советских программистов был томик Джермейна, а там очень подробно про эти функции языка было расписано, так что мой (именно мой!) язык получился несколько, скажем, своеобразным. Я его вообще никак не называла, а вот профессор Ляпунов (который с несколькими студентами и двумя сотрудниками своего научного института) разработал для него первый транслятор, назвал его просто «язык символьных вычислений». Сокращенно «язык СВ» (русскими буквами), но ехидные студенты его называли не иначе, как «язык Светланы Владимировны».
Впрочем, не зря же есть в русском языке пословица «хоть горшком назови», для меня главным стало то, что уже в конце сентября сразу много народа приступило к написанию разных программ. Очень разных: в Стекловке, с которой мне все же удалось наконец договориться (поставив им один из первых «суперкомпов» и пообещав выделить еще с десяток к следующему лету) народ (и не студенты, а очень даже неплохие математики) разрабатывали целую библиотеку «стандартных функций», причем простенькие (типа синусов с косинусами) им делать я не поручила, их вообще прошили в ПЗУ и они вычислялись теперь «на аппаратном уровне», и математики под руководством Людмилы Всеволодовны создавали действительно мощную математическую систему. С использованием этих (еще даже не написанных) функций ребята из МВТУ и из МАИ собирали «расчетные модели» отдельных элементов всяких летающих машин, программы по расчету тонкостенных оболочек писали инженеры из ОКБ-1, программы расчета баллистики ракет составлялись у Челомея… Всего в написании программ задуманного мною комплекса принимали участие студенты и сотрудники девяти московских ВУЗов и чуть менее чем десятка разных проектных организаций (главным образом относящихся к военно-промышленному комплексу).
Ну а я просто сидела на попе ровно и раздавала «ценные руководящие указания». Очень ценные: сотрудницы первого отдела буквально не успевали всю документацию, которую я относила к разным категориям секретности, просто печатать, так что Лена затребовала (и получила) у начальства еще шестерых профессиональных машинисток «с допуском». А четверо «старых» лейтенанток с утра и до вечера носились по разным конторам, раздавая мои ЦРУ исполнителям…
А вкалывали у меня все как бобики вовсе не потому, что я, размахивая справкой из психушки… то есть удостоверением из Совмина всех так работать принуждала, нет. Все работали очень даже добровольно, особенно инженеры из разнообразный «почтовых ящиков». Я им просто говорила, что мне от них надо и интересовалась, хотят ли они для меня это сделать. Ну, совершенно понятно, почему так трудились парни из Фрязино: хотя мое представление Николай Александрович и не утвердил, но все же однофамильцу орден Ленина достался, еще четыре человека из института (один руководитель группы и трое простых инженеров) получили по «Красному знамени» и человек десять стали обладателями «Знаков почета». Впрочем, всех остальных тоже отметили, наградив их медалями «За доблестный труд», так что в этом институте народ осознал, что я слов на ветер не бросаю. Сказала «попробую» — попробовала и какой-то результат обеспечила. А если говорю «сделаю», то ведь сделаю! А так как все работы по моей программе так или иначе были связаны с фрязинцами (по крайней мере очень многим руководителям групп программистов было необходимо с некоторыми свойствами процессоров и памяти познакомиться «из первых рук»), то и во всех прочих конторах к моим словам отнеслись с доверием. А слова были и вовсе простые: я пообещала всем задействованным программистам (которых я все же лично и отбирала) по окончании работ выдать по квартире. Лично пообещала, и даже слова «попробую» не использовала.